Язык как средство общения тоже несет военные «потери». Ему наносится «косвенный ущерб». Оба термина - «потеря» (нечто утраченное) и «косвенный ущерб» - современные эвфемизмы. Война «затрагивает» язык так же, как разбомбленные города и тела военных. «Затрагивает» - тоже эвфемизм. В переводе с греческого это слово означает «мягко говоря».
Не удивительно, что такое жестокое событие, как операция «шок и трепет», использует эвфемизмы. Мы создаем этакий лингвистический курорт, где зло рассеивается при погружении в джакузи эвфемизмов. Жаргон скрывает правду и успокаивает воображение. Его значение неоценимо в тоталитарных странах, где диктатор пытается превратить убийство и агрессию в респектабельные «ликвидацию» и «освобождение».
С одной стороны, в песчаной буре войны пехота и авиация нуждаются в недвусмысленных приказах относительно направления движения и местоположения цели. Это делается сейчас с помощью компьютеров и высоких технологий гораздо более точно, чем в те времена, когда юные лейтенанты ориентировали свои отряды «вон на ту рощу» или церковный шпиль (а где его найдешь в пустыне?). С другой стороны, правительства нуждаются в эвфемизмах, чтобы народы легче мирились с тяготами войн.
Первый выстрел в нынешней иракской войне был сделан по «target of opportunity» («цели, которую нельзя упустить») - зданию, где, по данным ЦРУ, скрывались в это время Саддам Хусейн и его сыновья. Этот новый термин переворачивает старый эвфемизм с ног на голову. Раньше слова «target of opportunity» («подвернувшая цель») означали «случайное бомбометание». Во время Второй мировой войны они выполняли роль обычной инструкции для экипажей бомбардировщиков, которые по каким-либо причинам не могли отбомбиться по заданным целям, но должны были избавиться от смертоносного груза, чтобы вернуться домой и благополучно приземлиться. Бомбы сбрасывали при первой возможности, не глядя, на что они падают. Новое значение термина - поразить заманчивую, случайно обнаруженную очень важную цель. Летите и достаньте Садддама с сыновьями, забившихся в щель на южной окраине Багдада. «Обезглавьте» режим.
Прозвища, раздаваемые смертоносному оружию и оружию массового поражения, делают их менее страшными. Крылатые ракеты становятся «круизными», а что скрывается под невинными «Крошка Тим», «Простак Джон», «Дэйви Крокетт» (национальный герой времен мексиканской войны - прим. пер.) или французским «Exocet» (летающая рыбка) обывателю вообще знать не обязательно. В современной словесной войне называть вещи своими именами можно лишь для устрашения противника (например, «bunker-buster» - взрывающий бункеры) или при образовании целомудренных сокращений (massive ordnance air blast bomb = Moab, «мать всех бомб»). Строгое табу введено на слова «ядерное оружие» - лучше просто написать просто Бомба (с большой буквы) или сказать «последнее средство сдерживания». Унизительное «отступление» превратилось в «отход на заранее подготовленные позиции».
Жители Лондона пытались смеяться над немецкими самолетами-снарядами, называя их «коробочками». Би-Би-Си недавно реанимировало старый эвфемизм, назвав крылатую ракету «Коробочкой» Судного дня». Эта «игрушка» в 10 раз мощнее «Бомбы», сброшенной на Хиросиму; она может пролетать тысячи миль не сбившись с цели. И производится на потоке. Когда участвовавшего в передаче американца спросили, что будет, если эта «коробочка» упадет на Лондон, тот мгновенно перефразировал знаменитую кинореплику «Давай, порадуй меня!» в эвфемизм «Она может сильно кого-нибудь огорчить».
Изобретение эвфемизмов старо как сама война. Гомеровские герои, умирая, «кусали землю». Вождь бретонцев о вторжении римлян: «Они оставляют после себя пустыню и называют ее миром». Мы придумываем эвфемизмы, описывая то, что кажется нам слишком неприятным, чтобы быть названным своим именем. Наши предки так боялись ревущего зверя, что не дали ему имени, а называли просто «тот коричневый» - немецкое «Baer» и английское «bear».
Новый военный жаргон рождается ежедневно на наших глазах. Нам приличествует внимательно слушать звучащую вокруг нас словесную канонаду, чтобы отличить порох от пиротехники. Правда, «приличие» - очень редкий зверь в наше время. Некоторые говорят, что он уже вымер.
