Спор относительно ситуации в Ираке расколол Европу. "Die Welt" дискутирует со своими коллегами из газет "Daily Telegraph", "Le Figaro" и "ABC" о войне, об американской стратегии и будущем Европейского союза. Этот материал опубликован сегодня во всех этих четырех газетах.
Дэниэл Джонсон (Daniel Johnson): Могу я для начала спросить французского коллегу о том, как комментирует эту войну его газета?
Будуэн Боллэр (Boudouin Bollaert): Мы в принципе следуем линии Жака Ширака (Jacques Chirac). 80 процентов наших читателей против этой войны. С какой целью ее ведут? Желание разоружить Саддама (Saddam) и лишить его своего поста - все это мы понимаем и поддерживаем без всяких обиняков. Каждый человек во Франции делает это. Но мы не видим связи между войной против терроризма и необходимостью вторгаться в Ирак.
Джонсон: Вы верите в то, что война против Саддама была неизбежной после событий 11-го сентября?
Томас Килингер (Thomas Kielinger): Я не знаю о том, считался ли Ирак сразу после событий 11-го сентября ближайшей целью американцев. Ведь проблемами были «Аль-Каида» и Афганистан. Только потом начались разговоры об оружии массового поражения в связи с так называемыми «государствами-изгоями». Я предпочитаю называть их «несостоявшимися государствами». Они были взяты правильно на прицел.
Боллэр: Но тогда как Вы объясните эту кричащую неспособность убедительно показать грозящую угрозу со стороны Ирака?
Рамон Перес-Маура (Ramon Perez-Maura): Легко. Инспекторы ООН с самого начала не должны были оправдывать ожидания французского и немецкого правительств, а именно, бегать и откапывать доказательства нарушения Ираком соответствующих документов ООН. Инспекции так не проводятся. Инспекторы добиваются успеха только там, где правительство чувствует себя готовым к разоружению и приглашает контролеров убедиться на соответствующих объектах в правдивости того, что оно говорило и сделало.
Боллэр: Если британцы и американцы считали, что у них есть доказательства производства в Ираке оружия массового поражения, то они должны были выложить их на стол.
Джонсон: Разве доктрина Буша (Bush) «превентивных действий» не согласуется с политикой, на которую полагается Европейский союз?
Маура: Проблема в большей степени связана с европейским менталитетом, а не с доктриной Буша. Европейцы привыкли к мысли о том, чтобы больше никогда и нигде не воевать, все, по их мнению, можно решить в рамках переговоров. Но, к сожалению, в мире все совершенно иначе.
Джонсон: Но сначала Блэр (Blair) пытался идти курсом ООН, американцы тоже взяли это направление. Почему ничего не вышло?
Маура: Для этого надо знать, что французы были первыми, кто заговорил о новой резолюции вслед за резолюцией за номером 1441. Блэр и Азнар (Aznar) пошли на это. А почему бы и нет? С этой точки зрения британцы и испанцы попали в невыгодное положение. В частности, когда их убедили в необходимости резолюции, у Парижа и Берлина появилось мнение, что они, собственно второй резолюции не желают. Поскольку им было ясно, что новая резолюция приведет, возможно, к войне.
Боллэр: Вовсе нет, в конечном счете, речь ведь шла о разногласиях относительно времени, отводимого для работы инспекторов. Если бы британцы и американцы захотели подождать еще два или три месяца, все было бы о"кей.
Килингер: Проблема заключалась в следующем: Даунинг-стрит не доверял французской позиции, этому продлению срока. Существовало убеждение, что Франция и по истечении этого срока проявит нежелание принимать во внимание возможность использования военных средств против Ирака.
Джонсон: Имеет ли успех стратегия поразить Саддама Хусейна, но уберечь мирное население?
Килингер: Я считаю, что до того момента, когда мы сможем спокойно обсуждать такие вопросы, как будущая конституция Ирака, еще далеко.
Чарльз Мур (Charles Moore): Я вспоминаю также об ущербе, нанесенном союзниками в 1991 году. Тогда против диктатора поднялось местное население, например, шииты в Басре и вокруг нее, но они были брошены Западом на произвол судьбы. На этот раз эти группы населения ведут себя очень и очень осторожно, в том числе и потому, что члены партии БААС в стране повсюду и держат ее в страхе. Но люди будут еще долго сомневаться просто в том, что на этот раз мы действительно пойдем до конца. До тех пор, пока будет оставаться это сомнение, они не выйдут на улицы размахивать своими флажками.
Джонсон: Какие последствия будет иметь эта война для Запада?
Боллэр: Мы должны как можно скорее создать свой собственный, европейский оборонительный потенциал. Наличие европейской опоры внутри НАТО было бы выгодно для всех нас.
Маура: Красивые слова. Но мы вообще не вкладываем те деньги, которые были бы необходимы для этого. И до тех пор, пока это будет продолжаться, было бы глупо, награждать оплеухами страну, которая до сих пор гарантировала нашу безопасность, - Америку.
Джонсон: Чего хочет Ширак?
Килингер: Позвольте мне предположить, что представляет собой видение Ширака? Это надежда на мировую державу как возможность - мировую державу-хвастуна. Желание быть важнее, чем это есть на самом деле. Это сразу же заставляет меня обратиться к европейским обстоятельствам. Европейцы тоже хотят быть значимей, чем они были до сих пор. Уже давно, и справедливо, шла речь о желании создать противовес США, но под это нет соответствующей политики. Постоянная аргументация с позиции, которая хотела бы что-то собой значить, но значить просто-напросто не может, разъедает устои. Свои корни антиамериканизм берет отсюда.
Мур: К этому следует добавить заблуждение, которому кое-кто подвержен в Европе: будто речь идет, что касается нынешней американской администрации, о привидении с дурной наследственностью, которое после следующих выборов исчезнет, если Буш их проиграет. Этого не произойдет. Америка сегодня думает о мире принципиально иначе.
Джонсон: Итак, взгляд в далекое будущее.
Мур: Я осмеливаюсь сделать парадоксальный прогноз. Я вижу Блэра под таким давлением со стороны внешнеполитической элиты страны, а также своей партии, что он завязывает новую дружбу с Францией и Германией, идет на большую европейскую интеграцию, а фунт, видимо, скорее, чем ожидается, превратится в евро. Все это вместе с определенным ослаблением отношений с США.
Килингер: Я вижу выработку нового дипломатического консенсуса, попытку реагировать на терроризм и проблематику, связанную с нераспространением оружия массового поражения, а также на «несостоявшиеся» государства заблаговременно и более согласованно, чем до сих пор. При острой необходимости, когда вторжение может быть неизбежным, придется обращаться к варианту «коалиции желающих». НАТО, которую мы знали, свое отслужила.
