В последние недели тщетной дипломатии ООН и первые часы войны часть планеты наблюдала за происходящим в тяжелом молчании. Колеблющийся и раздробленный арабский мир выжидал. Сейчас арабские страны обрели голос, и в их словах - первый вестник нового регионального политического климата, с которым Соединенным Штатам и Великобритании придется столкнуться, когда этот конфликт останется в прошлом.
«Когда она закончится - если закончится - эта война будет иметь страшные последствия, - зловеще прозвучали вчера слова президента Египта Хосни Мубарака. - Вместо одного Усамы бен Ладена, у нас теперь будет 100 бен Ладенов». А ведь г-н Мубарак - один из наиболее умеренных арабских лидеров.
От Сирии до Индонезии, от Западного берега до Марокко и обратно в Ирак - предупреждения множатся. Иракский режим в рамках своей стратегии национальной обороны угрожает дальнейшими нападениями камикадзе на силы союзников. В Кувейте египтянин уже направил грузовик в скопление американских военнослужащих. «Исламский джихад» заявляет, что интенсифицирует свои атаки в Израиле, чтобы выразить поддержку Ираку.
Во всем регионе улицы и рынки бурлят негодованием. В Иордании и Египте демонстрации проходят почти ежедневно. В Афганистане «Талибан», полностью разгромленный более года назад, приступил к организации спорадических атак. Его долго молчавший лидер мулла Омар призвал к джихаду против американских войск и афганцев, которые на них работают. А базирующийся в Катаре телеканал al-Jazeera, транслирует 24 часа в сутки репортажи из зоны боевых действий - более жесткие, более адаптированные к местному восприятию и менее оправдывающие происходящее, чем все, что показывают BBC или CNN.
Альянс, сформировавшийся против Ирака, возможно и правда, как об этом говорят американцы, более широк, чем тот, что собрали для Войны в Заливе 12 лет назад. Но арабские страны, которые поддерживали ту войну, в нынешнем альянсе подозрительно отсутствуют. Те же, например Иордания и Саудовская Аравия, что помогают так называемой коалиции, делают это очень осторожно. Абсолютно предсказуемым результатом их вовлечения в конфликт станет усиление консервативных, теократических элементов в ущерб тем самым демократическим реформам, на которые, по заверениям США и Британии, они так надеются.
Все признаки свидетельствуют о том, что г-н Мубарак был прав. Когда война закончится, последствия будут и впрямь ужасные. Трудно предугадать, как отношения Америки и Британии со странами региона можно будет исправить за одну человеческую жизнь.
Для сокращения ущерба с самого начала были сделаны две наивные попытки. Наши правительства честно пообещали, что поведут войну не против народа Ирака, а только против тиранического правителя, которого сами иракцы ненавидят; мы будем не завоевателями, а освободителями. А поскольку наши правительства верили, что они развязывают войну во благо иракского народа, они пообещали также свести к минимуму жертвы среди гражданского населения.
Если бы Саддам Хусейн и его партия «Баас» были «обезглавлены» первыми авиаударами, эти руководящие принципы могли бы сейчас звучать не столь призрачно и даже лицемерно, как это есть на самом деле. В том случае, возможно, у войск союзников был бы маленький шанс действительно быть принятыми в Ираке в качестве освободителей, которыми они так хотели стать. Неудобная реальность, однако, состоит в том, что после почти двух недель войны союзные войска воспринимаются в регионе как захватчики, а иракский деспотический президент - как патриот.
Такой оборот событий - потенциально самое большое и с далеко идущими последствиями поражение в этой войне; его масштаб, хотя бы отчасти, уже понимают в Лондоне, но в Вашингтоне, как кажется, не понимают вовсе. Война, может быть, не самое удачное время, чтобы начинать строить планы восстановления старой дружбы и влияния на людей. Но есть хорошая причина для того, чтобы не отстраняться еще сильнее от тех, чье молчаливое согласие может тебе понадобиться накануне неизбежно-трудного послевоенного урегулирования. Громкие упреки Вашингтона в адрес Сирии и Ирана могут выйти Соединенным Штатам боком. Они обвинили Сирию в помощи военным усилиям Саддама Хусейна, а Иран - в попытках обрести собственное незаконное оружие. Обе страны упреки яростно отмели. Оба эти обвинения были выдвинуты на приеме в честь американских евреев, что стало для арабского мира еще одним сигналом о том, кому США отдают предпочтение.
Поведение г-на Блэра было в целом более дальновидным и тонким. Министров просили появляться в передачах al-Jazeera и других арабских телестанций. Правительство осознает значение программных заявлений - как дома, так и за рубежом. Г-н Блэр понимает также, что одно из препятствий к общению с арабским миром - нерешенная палестинская проблема. Призывая при каждом удобном случае к обнародованию подробного плана мирного урегулирования на Ближнем Востоке, г-н Блэр, по крайней мере, дает понять, что знает чаяния арабов.
Но тут он столкнулся с головоломкой. К его очевидному раздражению, Блэр до сих пор не выиграл дома спора о необходимости войны - так как он может выиграть такой спор за рубежом? Более того, его усилия показать, что он понимает доводы другой стороны, постоянно сводятся на нет неловкой и невежественной политикой Вашингтона. Чем больше времени требуется на устранение Саддама Хусейна, и чем более яростно сражаются иракцы - за свою родину, если не за режим - тем менее вероятно, что принципиальное стремление союзников избегать гибели гражданского населения будет реализовано. И старания г-на Блэра показать равную озабоченность союзников проблемой Ирака и арабо-израильского урегулирования не подкрепляются доброй волей г-на Буша. План ближневосточного мирного процесса так и не обнародован.
Война будет выиграна. Типично американская решимость г-на Буша этому залог. Но цена - обиженные арабы и планетарная нестабильность - может оказаться значительно выше даже той, которую предрекал г-н Мубарак.
