Банковская реформа в России стоит на месте. Эксперты все больше и больше рассматривают это обстоятельство как препятствие для экономического возрождения бывшей сверхдержавы. Одну из причин этого критики видят в том, что большинство банков все еще очень тесно связано с крупными промышленными объединениями.
У западных экспертов, что касается оценки состояния российской банковской системы, в целом единая точка зрения. Риски для финансово-кредитных учреждений сегодня столь же велики, как и перед финансовым кризисом осени 1998 года, считает, например, рейтинговое агентство "Standard & Poor"s" ("S&P"). В то время обанкротились многие банки, было прекращено обслуживание кредитов, рубль обесценился на 75%. Российский банковский сектор, конечно, восстановил свою финансовую базу. Но, как и перед кризисом, 75% кредитов являются «потенциально проблемными», говорится в опубликованном только что докладе "S&P".
Очень рискованной является практика предоставления кредитов связанным с финансовыми учреждениями финансово-промышленным группам (ФПГ), которые называют империями российских олигархов. К этому следует добавить «господство» «Сбербанка», своего рода сберегательной кассы, которая на 50% находится в собственности Центрального банка, и «недостаточный банковский надзор», говорится далее в докладе.
Брукингский институт - исследовательское учреждение США - приходит даже к полемическому выводу, что российский банковский сектор - это «первый в мире виртуальный экономический сектор» - вывод, который разделяет, по крайней мере, его суть, член Наблюдательного совета российского банка «МДМ-банк» Ричард Шпикерман (Richard Spikerman): «Юанками как таковыми являются, примерно, 15 банков. Все остальное - мусор».
Поэтому вряд ли можно удивляться, что "S&P" ставит российскую банковскую систему на одну доску с банками Аргентины, Китая и Турции, то есть банками стран, у которых есть значительные финансовые проблемы. «В России слишком много банков и слишком мало иностранных инвесторов в банковской системе», - делает вывод Наташа Пейдж (Page) из рейтингового агентства "Fitch".
Согласно специализированному журналу "The Banker", на долю 35 кредитных институтов России, работающих с иностранным участием, приходится 8,8% рынка. В то же время в Польше западные институты занимают 66% рынка, а в Эстонии - даже 97%.
Петер Келле (Peter Koelle), директор отдела стран СНГ в банке "Hypo-Verinbank" и член Наблюдательного совета банка "International Moscow Bank" ("IMB"), считает, однако, что в кризисе доверия виноваты сами владельцы банков. «В период кризиса 1998 года большинство спасало свои промышленные империи и просто покончило со своей финансовой нищетой». Еще и сегодня большинство российских банков, согласно Келле, являются подобием «финансовых управлений стоящих за ними концернов». Или же являются «банками-мостиками» - институтами под новыми названиями, - на счета которых было переведено состояние их предшественников, прежде чем последние объявили себя банкротами.
Другие финансовые учреждения, по информации Келлера, продолжают заниматься международными операциями в интересах своих владельцев. Они используют информацию, чтобы получать контроль над своими клиентами с целью упрочения влияния ФПГ.
«Банковская реформа - это хуже всего реализованная реформа в России за последние десять лет», - говорит недовольно Владимир Рашевский, руководитель компании "MDM Financial Group". Цифры подтверждают его слова. Банковский капитал, в частности, увеличился до 130 млрд. долларов США. Но 38,1% внутреннего валового продукта (ВВП) - это заметно меньше такого же показателя в Польше (59% ВВП) и, например, в Чехии (120%). Россияне держат в отечественных банках лишь только долю в 7% от ВВП. По оценкам экспертов, 60 млрд. долларов они хранят в качестве «подматрацных денег» у себя дома, демонстрируя тем самым свое недоверие к банкам.
Заместитель председателя Центрального банка (ЦБ) России Олег Вьюгин откровенно признает, что банки России - «тормоз для экономического развития», даже если многие российские концерны вполне обходятся без банков, так как для инвестиций хватает их наличности. И сам Центральный банк с его 82 000 сотрудниками «все еще остается слишком большим бюрократическим аппаратом». Для эксперта Пейдж российский ЦБ является одним из самых слабых в Восточной Европе. «Мы надеемся на волю к проведению реформы назначенного год назад нового руководства». То, что срочно необходимый закон о гарантиях вкладов все еще никак не пройдет нижнюю палату российского парламента, надежде этой не отвечает.
