13 мая 2003 года. Вчерашний самоубийственный взрыв стал очередной иллюстрацией того, что российский президент не может избежать кровавого вооруженного конфликта на Кавказе, который ежегодно стоит столько же жизней российских солдат, что и во времена гибельного 10-летнего пребывания российской армии в Афганистане.
Есть доля правды в утверждении российской стороны, что войну постоянно подпитывают исламские террористы, а потому прекратить ее исключительно трудно. Война эта обосновывается гораздо более серьезными причинами, чем просто горечью от жестокого обращения Москвы с кавказцами в последние столетия. Однако, хотя эту войну Россия не может выиграть, она никогда не сможет и уйти из Чечни в силу стратегической важности этого региона.
Кремль утверждает, что жизнь в Чечне после трех с половиной лет войны, второй за текущее десятилетие, возвращается в нормальное русло. Он превозносит проведенный в марте референдум, в ходе которого, по его словам, чеченцы высказались за то, чтобы остаться в составе России.
Это все чепуха. Террористические взрывы и самоубийственные нападения продолжаются. Большинство денежных средств, которые Москва выделяет на восстановление Чечни, разворовывается - по некоторым оценкам, до 90%. И, как утверждается во многих докладах, чеченцев в день голосования на избирательных участках было на удивление мало, так как они либо опасались участвовать в голосовании, либо категорически отказывались прекратить свою борьбу за независимость.
Г-на Путина, однако, подвели к тому, чтобы он заявил прямо противоположное, потому что он с самого начала своего президентства придает этой борьбе огромную важность. В феврале официальные представители министерства обороны России якобы говорили, что безвозвратные потери в Чечне с момента начала в 1999 году второй войны составили свыше 4500 военнослужащих, а число раненых превысило 15500 человек. Аналитики говорят, что уровни ежегодных боевых потерь соответствуют среднегодовым цифрам для российского воинского контингента в Афганистане в 1980-х годах.
С сентября 2001 года г-н Путин добился если не у себя дома, то за рубежом определенных успехов в оправдании военных потерь на таком уровне необходимостью сражаться против исламского терроризма. Он очень старался обрисовать чеченский конфликт как еще один фронт войны против "Аль-Каиды", тогда как Запад поначалу подозревал, что это не более чем один из способов избежать критики за злоупотребления российских войск по части прав человека.
В позиции г-на Путина есть определенная правота. Арабские боевики с их заявленной целью объединения Чечни и населенного преимущественно мусульманами соседнего Дагестана в единое мусульманское государство сыграли центральную роль в развязывании этого этапа вооруженной борьбы. Долгие годы Соединенные Штаты недооценивали масштабы деятельности исламских террористов, создавших свои базы в Чечне и на территориях прилегающих к ней бывших советских республик, включая Панкисское ущелье Грузии и Ферганскую долину Узбекистана, а также в Афганистане. Российские официальные лица утверждают, что доля арабских боевиков в составе чеченских бандформирований все еще составляет примерно 20%.
Также и на более глубоком уровне правомерно ожидать, что исламский фундаментализм станет играть центральную роль в самоопределении Кавказа. В его культуре он всегда был очень влиятельным фактором, принимая во внимание торговые связи Кавказа с мусульманскими странами на юге. Он стал фокусом тех, кто выступал против коммунистического засилья и позднее - против постсоветской коррупции и хаоса.
Но данный аргумент почти не затрагивает истории чеченского недовольства Москвой. В первой половине 19-го века кампания русских царей Романовых по усмирению Кавказа вынудила более миллиона человек отправиться в ссылку; впоследствии эту тактику взяли на вооружение также большевики. В последние полвека возвращающиеся из ссылки кавказцы ведут борьбу друг с другом и с теми, кто оставался в регионе, за возвращение себе земли и власти. Ожесточение горцев усугубляют нищета и безработица, которые не удается ликвидировать с помощью субсидий из Москвы.
Может ли Россия уйти? Нет, не может. Тем самым было бы послано неправильное сообщение другим кавказским провинциям, связи которых с Россией ослабевают. Еще больше, чем Чечню, Москва опасается потерять Дагестан, на долю которого приходится 70% российской береговой линии Каспийского моря, и по территории которого проходят нефтепроводы, качающие на экспортные рынки нефть из Азербайджана. Что, пожалуй, серьезнее всего, такой шаг мог бы поощрить Грузию и Азербайджан, которые и так уже подлизываются к Вашингтону, крепить свои связи с Западом.
Невозможно ни выиграть эту войну, ни уйти. Не удивительно, что попытки европейцев отчитывать г-на Путина за кровопролитие чеченской войны глубоко задевают его нервы, но также не удивительно, что они не оказывают никакого воздействия на его поступки.
