Порой, когда Марк Кноллер (Mark Knoller) повышает голос, становится тихо. В большом помещении с большим количеством журналистов замолкают разговоры. В этот момент прекращается щелканье по клавишам компьютерной клавиатуры. «CBS-Radio, доброе утро, я Марк Кноллер и веду в данный момент репортаж из Акабы. Начинается новый день, сегодня президент Буш (Bush) намерен придать процессу мирного урегулирования на Ближнем Востоке новый импульс», - грохочет Марк Кноллер в микрофон, и его коллеги внутренне замирают, поскольку работать, когда вещает Кноллер, невозможно. Кроме того, следует хорошо знать, на чем Кноллер останавливает свое особое внимание. 51-летний человек с полной фигурой, говорящий баритоном, является одним из самых опытных корреспондентов, сопровождающих президента США в его поездках.
В тот момент, когда его коллеги с телевидения еще ставят освещение, а их звезды-ведущие выбирают позу, Кноллер зачастую уже успевает передать в эфир первое сообщение. Дома, Кноллер это знает, люди ждут сообщений о президенте: «В США есть только один президент, и он всегда новость», - говорит Кноллер. Кноллер является членом знаменитой группы корреспондентов, аккредитованных в Белом доме, той группы репортеров, которые ежегодно дают корреспонденции о самом могущественном человеке в мире, почти никогда не встречаясь с ним лично.
С полицейским эскортом
Когда бы президент ни выступал с речью или ни давал пресс-конференции, когда бы он ни ехал на выходные в Кэмп-Дэвид или на свое ранчо в Кроуфорде в Техасе - журналисты, аккредитованные в Белом доме, всегда на месте. Определенных правил для того, чтобы попасть в элитарный пресс-корпус, не существует. Элизабет Бумиллер (Elisabeth) дослужилась до нынешней должности с корреспондентки "New York Times" в странах Азии, поработав затем репортером в мэрии Нью-Йорка. Джо Карл (Joe Carl) работал в "Washington Times" и стал корреспондентом в Белом доме, так как долгое время писал для одной газеты о тогдашнем губернаторе Джордже Буше (George Bush).
В настоящее время репортеры сопровождают президента в его поездках по Европе и Ближнему Востоку. Когда Буш приземлился в Кракове, они уже были там, чтобы сообщить о его прибытии. Когда он убыл из Санкт-Петербурга во французский Эвиан, они чартерным рейсом «Боинга» устремились вслед. За четыре дня пришлось проделать путь из Вашингтона в Краков, из Кракова в Санкт-Петербург, из Петербурга в Эвиан, из Эвиана в Шарм-эль-Шейх, из Шарм-эль-Шейха в Акабу.
Когда прибывают журналисты Белого дома, создается впечатление, будто приземляется неопознанный летающий объект. Приходится прикладывать немало усилий, чтобы подготовить в горах или в пустыне высокотехнологичные рабочие места, возвести передающие центры, установить кондиционеры и конечно прибить таблички с надписью «Курить запрещено». Репортеры, такие, как Кноллер, привыкли к комфорту. Когда Белый дом отправляется в дорогу, для них не существует ни паспортного контроля, ни ограничений по багажу. Места в самолете распределяются по вполне понятной иерархии: в первом классе сидит крупнокалиберная артиллерия - представители крупных газет и ведущие известных телеканалов - во втором классе - радиожурналисты и репортеры региональных газет, а в грузовом салоне место может занять иностранная пресса. Впрочем, и здесь у каждого пассажира свое место.
После приземления журналистов забирают на взлетно-посадочной полосе и доставляют в сопровождении полиции прямо к пресс-центру. Они похожи на детей богатых родителей, которые дарят не любовь, а много подарков. Если уж у президента нет для них времени, то тогда, по крайней мере, должно быть все в порядке по части комфорта. Дело в том, что в конце этой поездки будет немало корреспондентов Белого дома, которым так и не удалось ни разу увидеть Буша. Трибуна с американским флагом, которая устанавливается в любом пресс-центре в любом городе, оказывается зачастую ненужной. Буш разговаривает с журналистами редко. Государственный секретарь Пауэлл (Powell) и советник по национальной безопасности Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) появились перед прессой только на четвертый день после начала поездки. Они немногословны. «Арабские государства поддерживают инициативы Буша», - говорят они. Оба политика избегают вопросов журналистов.
«Все это выглядело так печально»
Единственно, кого Буш подпускает к себе несколько ближе, это представители так называемого журналистского пула, которые посменно следят за Бушем по заданию остальных. Соответственно президента и его коллег может сопровождать на мероприятиях по одному журналисту от одной газеты, по одному представителю от теле-и радиоканалов и фото-и информационных и агентств. Потом эти журналисты обязаны подготовить материал. Из него другие журналисты Белого дома узнают, смотрел ли Буш весело или сычом, смеялся ли, сильно ли жестикулировал или же зевал.
Но иногда даже такой ограниченный доступ к информации кажется для администрации большой роскошью. Если пресс-бюро считает какое-то мероприятие необычайно важным, то на него тогда представители журналистского пула не допускаются. Опасность того, что все может быть испорчено каким-то нежелательным сообщением, велика. «Эта администрация хочет контролировать, какое сообщение и в какой день должно стать достоянием гласности», - говорит Боб Дин (Bob Dean), работающий на одну региональную газету из Атланты и возглавляющий своего рода группу по интересам среди корреспондентов в Белом доме.
Когда Буш, например, посещал концентрационный лагерь Аушвитц, сопровождавшие его из Белого дома были вынуждены держаться в стороне. Свидетелем символического визита был только пресс-секретарь Ари Флейшер (Ari Fleischer). То, что средства массовой информации должны были сообщать о Буше в Аушвитце, группа в составе тридцати журналистов, аккредитованных в Белом доме, узнала, находясь у угла стены, окружающий замок Вавель в Кракове.
Ситуация носила какой-то налет конспиративности: в то время, как присутствовавшие гости ждали Буша и его выступления, репортеры Белого дома толпились вокруг Ари Флейшера. Тот повторял слова и описывал жесты президента в Аушвитце: «Когда президент осматривал бараки, он был подавлен, и выглядел так печально», - сказал Флейшер. И все вслед записывали.
Боб Дин в такие моменты злится. Он, конечно, понимает, что ситуация, что касается вопросов безопасности в Белом доме, после событий 11-го сентября усложнилась, но дистанцирование от прессы и информационную скупость Белого дома разделяет все меньше его коллег. Так, никто до сегодняшнего дня не может объяснить, почему "New York Times", будучи крупнейшей национальной газетой, не смогла пока взять у Буша после трехлетнего пребывания того на посту ни одного интервью. Когда Буш предстает перед журналистами, то это бывают, прежде всего, представители зарубежной прессы. Незадолго до своей поездки в Европу он дал общее интервью, что американские журналисты с интересом приняли к сведению.
В египетском Шарм-эль-Шейхе дело дошло до небольшой революции в пресс-центре. Недовольные тем, что ни один журналист снова не смог задать Бушу вопросы после встречи с арабскими лидерами, репортеры дали выход своему недовольству: «Так дело дальше не пойдет», - жаловался один радиожурналист, а одна телеведущая спросила Ари Флейшера, когда прекратят лишать журналистов информации. Перед этим Белый дом не допустил американских телевизионщиков на встречу с главами арабских государств. Но как только египетский телеканал "Nile TV" дал на экраны первые кадры встречи, место ее проведения подверглось атаке американских операторов и журналистов. В заключение журналист задал президенту незаявленный заранее вопрос, и тогда начались неприятности. В корреспонденции журналистского пула в этот день говорилось: «Сотрудники Белого дома спросили репортера, кто ему разрешил задавать вопросы лидеру свободного мира». Говорят, что именно после этого пресс-секретарь арабской делегации предложил американским журналистам в своем номере отеля информацию о подоплеке переговоров. В Рияде работу прессы ценят, очевидно, больше, чем это имеет сейчас место в Вашингтоне.
Если говорить о любви к средствам массовой информации, то журналистам из Белого дома до сих пор не хватает Билла Клинтона (Bill Clinton). Предшественник Буша был доступнее. «Клинтон всегда заходил в салон для прессы и дискутировал с нами о политике», восторгается Дэвид Сангер (David Sanger) из "New York Times". Буш у нас еще ни разу не появлялся.
Право на первый вопрос
Марк Кноллер считает жалобы своих коллег преувеличенными. У Буша и Клинтона действительно разное отношение к прессе. Кроме того, в Вашингтоне изменилась и манера общения. С тех пор, как ежедневные пресс-конференции Ари Флейшера стали передавать по парламентскому каналу "C-Span", они опустились до уровня шоу, говорит Кноллер. Что касается журналистов, то речь теперь идет не о том, чтобы задавать вопросы, а чтобы создавать фон. Пресс-секретарь президента стал, со своей стороны, еще более осторожным. Сегодня от старых традиций остались только порядок распределения мест и Элен Томас (Helen Thomas). 82-летняя дама является иконой для прессы Белого дома и имеет право задавать первый вопрос, хотя информационное агентство UPI, на которое работала Томас, уже давно обанкротилось.
Кноллер со времени начала работы в качестве корреспондента "CBS-Radio" в Белом доме уже в течение шести лет не был в отпуске. Велика опасность, что что-то пропустишь. Только из Акабы Кноллер сделал пятнадцать включений в режиме on-line. Почти каждое информационное сообщение CBS начиналось его материалом, даже если то, о чем он рассказывал, было не более чем информация о скором прибытии Джорджа Буша.
