«Наглец» - именно таким словом называют людей, которые без всякого на то основания распространяют то или иное суждение. На самую высокую ступень лестнице таких вот «наглецов» стоит поставить министра обороны США Дональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld). Еще до начала войны он объявил нам, что в распоряжении Саддама (Sadam) находится «крупный арсенал химического и биологического оружия, а также программа по разработке оружия ядерного». После окончания войны он признал, что предпринятые войсками коалиции поиски оружия массового поражения и ядерных установок желаемого результата не принесли. Среди возможных причин подобной неудачи Рамсфелд назвал «уничтожение Саддамом этого оружия еще до начала конфликта». Остается лишь поражаться его (Рамсфелда) наглости.
Логика его, однако, вовсе не удивляет. Наименее правдоподобное объяснение, которое Рамсфелд мог дать отсутствию у Саддама оружия массового поражения - уничтожение иракским диктатором всех имевшихся в его распоряжении средств обороны. Более правдоподобное объяснение - отсутствие у Саддама больших арсеналов оружия массового поражения. Чтобы не стать очередными жертвами иракской войны, нам стоит вспомнить реальное значение упоминаемых выше слов. В нормальном значении этих слов оружие массового поражения - это боевое средство большой дальности действия, способное уничтожить стратегически важный объект на территории другой страны, к примеру, столицу другого государства. В распоряжении Саддама не было ни ракетных установок большой дальности действия, ни единой ядерной боеголовки, взрыв которой мог привести к описанным выше последствиям. Лабораторные запасы отравляющих веществ и ракеты с химическими боеголовками, используемые в открытом бою, невозможно приравнять к арсеналам оружия массового поражения. Но даже и они до сих пор не были найдены.
Во время обсуждения кабинетом министров Тони Блэра (Tony Blair) доклада об имеющихся у Саддама Хусейна арсеналах оружия массового поражения я заметил, что этот документ кажется мне «мало оригинальным». На заседании мне удалось рассказать обо всем, что нам было известно о химическом и биологическом оружии Саддама до начала войны в Персидском заливе. При этом мне пришлось признать, что мы были неспособны выяснить, что с этим оружием произошло позднее. И следом все сделали вывод, что упомянутое оружие по-прежнему находилось в распоряжении Саддама. У нас не было никакой информации о новой программе по разработке оружия, которое могло бы представлять собой угрозу нашим интересам.
Кроме того, ни в одном из параграфов доклада не упоминался тот очевидный научный факт, что любые химические и биологические препараты имеют ограниченный срок действия. Тем не менее, это основа основ, которую обязан знать любой фармацевт. Каждый из вас может заглянуть в свою аптечку и убедиться, что практически все лекарства имеют ограниченный срок действия.
Вещества, действующие на нервную систему, имеют срок годности пять лет (если они были хорошего качества), а раствор спор сибирской язвы - три года. Все имевшиеся в распоряжении Саддама запасы были не слишком хорошего качества. Пентагон пришел к выводу, что при выпуске химического оружия иракцы руководствовались политикой «производить и использовать» и потому оно было настолько плохого качества, что должно было использоваться в течение нескольких недель после выпуска. Даже если бы Саддам и не уничтожил после 1991 года ни одного из своих запасов оружия, оно в любом случае с течением времени стало бы непригодным к использованию.
Совершенно невозможно объяснить тот факт, что никто в Пентагоне не сообщил Рамсфелду о столь очевидной истине, либо, по крайней мере, не попытался это сделать. В таком случае, почему война была начата на основании ложных сведений об угрозе, исходящей от Саддама?
И тогда из лагеря самых крайних левых на сцене появился заместитель министра обороны Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz), чьи идеи выглядят настолько реакционными, что по сравнению с ним Рамсфелд кажется вполне здравомыслящим политиком. В одном из своих последних интервью Вулфовиц признался: «Руководствуясь чисто бюрократическими соображениями, мы сосредоточились на проблеме оружия массового поражения, так как это был единственный вопрос, по которому все могли прийти к единому мнению». Вулфовица можно было бы назвать чемпионом по изменению своей точки зрения. Он был среди тех ястребов-республиканцев, которые жаждали войны с Ираком еще задолго до событий 11 сентября. Позднее он заявил, что Пентагон поддержал обвинение Ирака в обладании оружия массового поражения лишь для того, чтобы госсекретарь США Колин Пауэлл (Colin Powell) и британское правительство выступили в поддержку войны. Пентагон вряд ли поверил тогда подобным оправданиям и, скорее всего, сегодня подтвердить их не сможет. Кроме того, именно Вулфовиц открыл, насколько выгодной именно для Пентагона может оказаться оккупация Ирака: новые территории могут стать альтернативой Садовской Аравии и превратиться в базу по распространению американского влияния в регионе.
Как признал сам Рамсфелд - возможно, нас обманули. Великобритании заговорили зубы и подтолкнули к вступлению в войну против призрачной угрозы, в существование которой не верил даже наш основной союзник. На самом же деле Соединенные Штаты решили напасть на Ирак не из-за того, что он представлял собой опасность, а, напротив, из-за того, что американцы были уверены в слабости этого государства и надеялись на то, что иракская армия просто сдастся. Это та самая истина, что ставит британское правительство в несколько неловкое положение.
На этой неделе Блэр умолял весь мир набраться терпения и подождать пока не будет найдено оружие массового поражения. Подобные мольбы ставят перед нами настоящую историческую проблему. Ведь война началась лишь из-за того, что страны-члены коалиции потеряли всякое терпение и отвергли просьбу главы инспекторов ООН Ханса Бликса (Hans Blix), призывавшего их согласиться продлить срок пребывания инспекторов в Ираке еще на несколько месяцев, чтобы они смогли закончить там свою работу по разоружению режима Саддама Хусейна.
Сегодняшняя просьба Блэра набраться терпения и подождать ставит перед нами еще одну растущую проблему, затрагивающую трансатлантические отношения. Американская администрация хотела произвести смену правящего в Ираке режима и теперь, когда она добилась своей цели, Вашингтон больше уже не видит причин, по которым стоит скрывать, что война была начата отнюдь не для уничтожения оружия массового поражения. И чем больше пройдет времени с момента окончания второй иракской войны, тем больше будет становиться брешь между любезной простотой США, откровенно признающихся, что никакой реальной угрозы никогда и не существовало, и отчаянным смущением британцев, надеющихся на то, что, может, хоть одна боеголовка будет найдена.
Отрицать действительность - проблема куда более серьезная, чем признавать правду. И настало время, когда британское правительство должно открыто признать, что мы вступили в войну не из-за того, что Саддам Хусейн представлял собой угрозу нашим национальным интересам. Мы вступили в войну, руководствуясь интересами внешней политики Соединенных Штатов и внутренней политики американских республиканцев.
Открытое признание в этом помогло бы нам вторично не оказаться в положении обманутых. И не быть втянутыми в новый военный поход Рамсфелда против Ирана. В соответствии со своим односторонним взглядом на мир Рамсфелд постоянно говорит об Иране так, словно эта страна представляет собой единое и стабильное образование. На самом же деле, в Иране происходят серьезные столкновения в борьбе за власть.
С одной стороны находятся реформисты - президент Хатами (Jatami) и большая часть парламента - избрание которых говорит о стремлении иранского народа статья частью современного мира. С другой стороны находятся силы консерваторов - последователей исламской революции, во главе которых стоит аятолла Али Хамени (Ali Jamenei), контролирующий весь аппарат госбезопасности.
После того как лейбористы пришли в нашей стране к власти, я начал проводить политику заключения конструктивных соглашений с иранским правительством реформистов. Позднее эта политика была продолжена министром иностранных дел Джеком Стро (Jack Straw). Подобная стратегия принесла свои плоды: была отменена фатва против Салмана Рушди (Salman Rushdie) и установлены добрые отношения с теми вызывающими доверие иранцами, которые могли наладить позитивные связи между Ираном и остальным миром.
Слепая ненависть к Ирану американской администрации, возглавляемой Джорджем Бушем (George Bush), ослабила реформистов и оказала услугу религиозным консерваторам. Британская политика в отношении Ирана должна быть направлена на поддержку реформистов, возглавляемых Хатами: это будет и в наших интересах, и в интересах иранцев. На сей раз мы должны дать понять Белому Дому, что не намерены подчинять интересы британской державы интересам Соединенных Штатов, настроенных на политику конфронтации. Иран не может стать следующим Ираком.
