Результаты встреч на высшем уровне в Петербурге можно оценить как позитивные для России, Европы и всего мира. Обозначение общих интересов России и европейских стран, движение к Большой Европе, улучшение отношений внутри ЕС, а также отношений с США, нарушенных иракским кризисом - объективно положительные вещи. Несмотря на некоторую театральность происходившего, на мой взгляд, военный и геополитический векторы развития, «пульс истории» российский президент и мировые лидеры почувствовали правильно.
Юбилей второй российской столицы оказался как нельзя кстати в тот момент, когда политики стали осознавать, что игра в противостояние вокруг иракского вопроса зашла слишком далеко и надо, не потеряв лица, возвращаться к прежним отношениям. У мировых лидеров появился повод улыбаться, хвалить, а не критиковать друг друга, быть позитивно настроенными. Наверное, после Петербурга лидерам было несколько легче общаться и работать в Эвиане.
Мероприятия, кстати говоря, получились не только парадными. Российский президент использовал юбилей нашего «окна в Европу», чтобы обратить внимание на «завалы», его загораживающие. Один из них, безусловно, «шенгенская стена», которая вырастает вместо стены берлинской, снова разрывая единое европейское пространство. Пожалуй, впервые на высшем уровне так остро был поставлен вопрос о том, что принятие в ЕС стран восточной Европы и их включение в шенгенскую зону возводит вокруг нашей страны непреодолимый для большинства россиян визовый барьер.
После Петербурга ликвидация виз уже не может рассматриваться как гипотетическая задача отдаленного будущего. Это насущная проблема, начинать заниматься решением которой надо немедленно: сначала создать рабочую группу, а к ноябрьскому саммиту Россия - ЕС в Риме подготовить конкретные предложения.
Конечно, более продуктивным, да и более логичным, было бы обсудить тему безвизового въезда содержательно или, по крайней мере, означить подходы к ней уже во время встречи в Константиновском дворце. Такая возможность была. Это обязательно произошло бы, если бы проблема безвизового въезда россиян в страны ЕС была всерьез поставлена еще несколько месяцев, год назад, тогда, когда обсуждался Калининградский вопрос. К сожалению, ничего подобного сделано не было. Понятно почему. Российские и европейские чиновники не верят в реальность и серьезность поставленной задачи, в то, что Россия может стать частью Европы не только в культурно-историческом или политическом смысле, а вот так, практически.
В Петербурге еврочиновники не ответили российскому президенту ничего. Зато чеченская тема в итоговых документах саммита Россия-ЕС присутствует только в разделе о борьбе с терроризмом. Видимо, в расчете на то, что отсутствие упоминаний о проблеме прав человека компенсирует нежелание даже думать об открытии своих границ для россиян.
Пока Россия будет грубо попирать права человека в Чечне, пока во внутренней политике будут сохраняться и усиливаться элементы авторитаризма, сохранится аргумент не открывать вопрос о «большой Европе» и оправдывать возведение «защитной стены». Занимать позицию коллективной вины всех российских граждан за действия Кремля и дружить с Кремлем при каждом удобном и неудобном случае европейским бюрократам гораздо удобнее, чем прилагать усилия к чеченскому урегулированию и ломать голову над обеспечением возможности открытия границ с Россией. От европейцев требуется пока лишь одно: сказать "да" и представить план практических требований. Именно этого они и не делают, и проблема становится все более политической, отсюда и аналогия с берлинской стеной.
Многое будет зависеть и от дальнейшей эволюции Евросюза, как политической, так и экономической. Европейский Союз требует многих качественных трансформаций. Каких именно - согласия среди союзников нет. Открытым остается и вопрос о роли евро как в мировой, так и в российской экономике.
Нет, однако, ни малейшего сомнения в том, что абсолютное большинство преград, для безвизового въезда в Европу, находятся на российской стороне. Уже сегодня можно и нужно требовать действий от МИДа, правоохранительных органов, законодателей, которые должны заниматься проблемой нелегальной миграции и наркотраффика, принятием закона о реадмиссии.
Еще один важный результат петербургских встреч: сегодня определенно можно забыть о каких-либо «треугольниках» и многополярных «осях», направленных из России и Европы против США. Желание восстановить прежние отношения с США демонстрировали все недавние фрондеры, которые явно готовились к визиту в Эвиан, куда Джордж Буш приехал, чтобы благосклонно принять их капитуляцию, уже состоявшуюся при голосовании за резолюцию ООН, устанавливающую новый, американский оккупационный порядок в Ираке.
Главным итогом встречи российского и американского президентов стало возвращение к принципам Декларации о стратегическом партнерстве, подписанной год назад во время московской встречи. Тогда, при подписании Декларации, комментаторы из числа политиков и журналистов не уделили ей должного внимания, сосредоточившись на договоре о сокращении стратегических ядерных потенциалов, более привычном для стереотипного политического мышления. Сегодня понятно, что именно Декларация о стратегическом партнерстве - основополагающий документ российско-американских отношений, «дорожная карта» их развития в будущем, единственная на сегодняшний момент его юридическая база, обладающая большим потенциалом.
Что касается содержательного обсуждения глобальных проблем, стоящих перед мировым сообществом, то здесь можно отметить особое внимание к теме нераспространения оружия массового поражения, которая стала одним из центральных моментов как российско-европейского саммита, так и встречи Путина и Буша. Даже по давнему и болезненному вопросу о ядерной программе Ирана позиции России и США, как сказал Владимир Путин, ближе, чем это кажется. Важным было и российско-американское заявление о северокорейской ядерной программе. После иракского кризиса Россия оказалась за пределами процесса урегулирования этого вопроса, теперь происходит ее возвращение.
Очень важно, что мировые лидеры вновь осознают, что главное - содержание таких проблем как нераспространение оружия массового поражения или борьба с терроризмом, а не споры вокруг методов их решения.
Особая тема - отношение к происходившему в Петербурге россиян, граждан нашей страны. Я думаю, что сегодня оно положительное, но мы должны понимать, что имеем дело с разорванным массовым сознанием, которое ориентируется скорее на то, кто говорит, а не на то, что сказано. Если президент говорит о стратегическом партнерстве с США и интеграции с Европой - его поддерживают. Однако такую же, если не большую, поддержку могут получить его же антиамериканские заявления и концепция «опоры на собственные силы».
Ощущение того, что начальство занимается своими делами, а люди сами по себе, что на повседневной жизни большая политика отражается только перекрытыми улицами и прочими неудобствами, на петербургском празднике присутствовало. И дело здесь не в мерах безопасности, а в принципиальном отсутствии механизма обратной связи между властью и обществом. Между тем, в ситуации, когда не общество ставит задачи пред властью, а власть перед обществом говорить о стабильном развитии в каком-либо направлении просто не приходится. Оценивая результаты любых встреч российских представителей на высшем уровне важно не забывать об этом обстоятельстве.
