Неоконсерваторы из американской администрации пошли дальше философии Штрауса (Strauss), согласно которой истина должна быть достоянием лишь государственных мужей.
На протяжении большей части двадцатого столетия основной проблемой американского консерватизма было несовершенство знаний. И прежде и сейчас республиканская партия была партией предпринимателей, антиинтеллектуалов, в значительной степени страдающих ксенофобией. Развернувшееся в пятидесятых годах в Соединенных Штатах движение консерваторов было по большей части довольно вульгарным, если не сказать, что тоскливо-реакционным. Первыми действительно образованными американскими правыми политиками стали радикальные неоконсерваторы, заявившие о себе в шестидесятых годах. И сегодня эти люди хотят преобразовать мировой порядок на свой вкус и цвет, уничтожить всех врагов Америки и упразднить ООН и другие международные организации, претендующие на право установления единых для всех стран правовых норм.
Неоконсерваторы придерживаются определенной политической философии, а их высокомерие и нетерпимость являются отражением глубокого убеждения в том, что лишь им и никому другому известна истина. Среди этих неоконсерваторов особенно выделяются замминистра обороны США и возможно ключевая фигура в принятии решения о нападении на Ирак Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz), руководитель отдела спецопераций Пентагона Абрам Шульский (Abram Sculsky), член Совета по оборонной политике - консультационного органа при Пентагоне - Ричард Перл (Richard Perle), член Совета Национальной Безопасности Элиот Абрамс (Elliot Abrams) и такие аналитики, как Роберт Каган (Robert Kagan) и Вильям Кристол (William Kristol).
Наибольшее влияние на формирование движения неоконсерваторов-интеллектуалов оказал философ Лео Штраус (Leo Strauss), покинувший в 1938 году Германию, долгое время преподававший в Чикагском университете и скончавшийся в 1978 году. Многие из сегодняшних неоконсерваторов были его учениками: Вулфовиц и Шульский под его руководством защитили докторские диссертации. На протяжении последних лет своей жизни в Чикаго Штраус был объектом поклонения для многих своих последователей: сам философ и его ученики появляются в романе Сола Беллоу «Равельштайн». Штраус полагал, что истинная правда об основах человеческого общества и истории должна принадлежать лишь элите и не принадлежать тем, кто недостаточно силен для того, чтобы знать эту правду. Для блага самого общества необходимо, чтобы ему рассказывали ободряющую ложь. По мнению философа, релятивизм американского современного общества несет в себе моральный хаос, который может помешать ему идентифицировать и уничтожить его истинных врагов. Главным элементом философии Штрауса была «моральная чистота»: по словам ученого, терпимость, с которой Веймарская республика отнеслась к экстремизму, дала нацистской партии возможность прийти к власти.
Штраус выступал с энергичной и утонченной критикой либерализма общества, сложившегося после эпохи Просвещения. Философ воспринимал Соединенные Штаты в качестве самого яркого примера либерализма и, как следствие, наиболее уязвимого для нигилизма. В качестве доказательства он утверждал, что классическая греческая философия, в особенности философия Платона, последовательнее любой другой, пришедшей ей на смену, придерживается природной истины. А потому, заявлял Штраус, народу будет крайне сложно принять истину Платона. Следовательно толпе нужна ложь о природе политической действительности, и лишь политическая элита будет знать всю правду и хранить ее для себя. Это дает политикам знания, подразумевающие под собой власть, которой нет у других. Именно по этой причине философское учение Штрауса оказалось настолько привлекательным для неоконсерваторов.
Тщательно скрываемая истина заключается в том, что должны соблюдаться интересы личности, нет никакого Бога, который может карать за содеянные плохие дела, а добродетели недоступны для большинства членов общества. Макиавелли был прав: среди представителей рода человеческого существует природная иерархия, и правители должны ограничивать свободу получения информации, и во имя сохранения общественного порядка эксплуатировать малообразованность и пороки людей.
Вполне очевидно, что речь идет о «серой» и антиутопичной философии, угрожающей всему тому, что американцы хотели бы создать. Здесь в противоречие вступают традиционное благоразумие современного демократического общества и политические амбиции самих неоконсерваторов, стремящихся провести демократизацию мусульманского мира и установить новый мировой порядок. Штраус не был сторонником гегемонии: ни со стороны Соединенных Штатов, ни со стороны любой другой страны мира. Он утверждал, что «один человек или группа людей не может законно управлять всем остальным Человечеством». Во времена холодной войны у Штрауса наибольшее беспокойство вызывал тот факт, что универсализм Советского Союза давал толчок альтернативному американскому стремлению завоевать весь мир.
По моему мнению, элитизм Штрауса дает подход к рационализации принципов осуществимости политической задачи и «необходимой лжи», которую должно рассказывать тем, кого правда деморализует. Конечно же, в рамках одной газетной статьи можно дать лишь самый поверхностный анализ учения Штрауса, какая бы истина в нем не заключалась. И все же философия этого ученого - вопрос общественной важности для всех Соединенных Штатов, потому как именно последователи Штрауса разрабатывают сегодня внешнюю политику нашей страны. И, по моему глубочайшему убеждению, Штраус гораздо лучше и интереснее своих учеников.
