Владимир Путин, благодаря своему обещанию быстро и энергично навести порядок в Чечне, смог победить на выборах президента России. Это должен был быть великорусский, авторитарный порядок, которому были обязаны подчиниться раскаявшиеся чеченцы. Путин и его советники ошиблись дважды: в упорстве тех чеченцев, для которых речь шла о большем, чем просто о сохранении своего национального «я», и в способности российских военных мыслить не только военными категориями.
Нежелание, или неспособность, немного поразмышлять о желаниях большинства чеченского населения завело ситуацию в нынешний тупик. То, что большая часть измученного народа желает безопасности, мира и перспектив на будущее, является сегодня такой же истиной, каковой она была и летом 1999 года. Но стратегия Путина, если таковая когда-либо и существовала, в значительной мере искоренила у этого большинства доверие к «Москве», то есть к органам власти российского государства.
Родственники жертв эскадронов смерти и в большей или меньшей степени регулярных войск в результате репрессий были вынуждены встать на путь терроризма смертников. Этот новый, не предполагавшийся и, разумеется, преступный вариант вооруженного сопротивления является продуктом государственной политики. Он будет использоваться и в том случае, если удастся попытка протащить, благодаря обработке общественного мнения, пропаганде и насилию, конституцию, которую желает видеть Путин.
Обещанную его вице-королем Ахмедом Кадыровым модель автономии можно было бы получить несколько лет назад с использованием меньших и более мирных средств: путем соглашения с избранным чеченским президентом Масхадовым на основе договора от 1997 года. Но политика Путина вынудила Масхадова встать на сторону неподконтрольных князей войны, вместо того, чтобы добиться их отчуждения друг от друга. Тем самым был нанесен удар по иллюзиям относительно демократии и быстро нарождающегося гражданского общества.
Но нынешняя кремлевская команда и без того не особенно-то заинтересована в наличии гражданского общества. Об этом свидетельствует постепенное удушение свободы печати - ничем иным назвать отключение независимых телеканалов под разными предлогами и с помощью хитроумных экономических и юридических уловок нельзя, - как и предусмотрительная обработка обеих палат парламента. Именно эта цель преследовалась при создании партии «Единая Россия», которая является детищем Путина. Перестройка Совета Федерации выхолащивает федеративный принцип конституции. Предупредительный выстрел юстиции по непослушным олигархам - их лояльные собратья могут, без сомнения, ничего не опасаться - тоже является результатом этой простенькой политики.
В данном случае прокуратура, являющаяся теоретически органом контроля за соблюдением законности, открывает на практике вслед за администрацией еще один фронт. Сосуществование с разбойничьим капитализмом - такова была предвыборная программа Путина: как и что было награблено - прощено и забыто при условии, что соблюдается гражданский мир, то есть невмешательство в политику. Гражданского мира придерживаются не все. Некоторым это выходит боком.
«Новейшие русские» отучились покупать власть, как это было при Борисе Ельцине, когда в президентском окружении покупались люди и кланы. Теперь они идут на выборы в качестве кандидатов, будь то на дальней Чукотке или в более близком Красноярске не только как люди, страдающие клептоманией, но и как инвесторы, реформаторы и спонсоры проектов в социальной сфере и в области культуры. Их, видимо, терпят до той поры, пока они помогают создавать государственно-авторитарную мешанину из экономической мощи, управленческого аппарата, разведывательных и других служб, демонстрируя полную лояльность к президенту. Это и есть сильное государство Путина. Если относиться к этому благосклонно, то его можно называть государством порядка, которому индустрия общественного мнения выдает аттестат зрелости: после того хаоса, который существовал в период десятилетнего правления Ельцина, наконец-то чувствуется власть.
Но как только у олигархов появляется желание профинансировать, что они могут себе позволить, создание верного системе, но не ориентированного на президента партийного ландшафта, как тут же следует наказание. Это вместе с синдромом недееспособности, который проявляется в Чечне, для гражданского общества смертельно.
