Террор «черных вдов» показывает, насколько разрушенной оказалась в результате войны система ценностей.
Даже в вагонах для перевозки скота, в которых диктатор отправил их через весь Советский Союз в ссылку - в феврале 1944 года, когда замерзавшие в вагонах люди бежали вдоль рельс, - даже тогда они не забывали о своих обычаях. Помнили они о них и в Казахстане, когда жили в землянках. А что они сделали после смерти Иосифа Сталина? Возвратившись с чужбины на Кавказ, чеченцы пришли на кладбища. Они привели в порядок растоптанные советским сапогом могилы прежде, чем восстанавливать разрушенные дома. Не забывали об этом они и в ссылке: у чеченца дом там, где могилы его предков.
Чем выше горы, тем устойчивее традиции. Кавказ возносится в небо почти на 6 000 метров, и если что-то и отличает горский народ чеченцев, так это архаичная система ценностей. В непререкаемых правилах «Адата», неписаного чеченского кодекса поведения, мало что изменилось даже в советские времена, когда менялось все. Государство - это ничто, клан - все, гласит один из законов. Или так: убийство и насилие караются по правилам кровной мести. Бандитов прославляют. Кто хочет жениться на девушке, но не может этого сделать, похищает ее, соблюдая абсурдный свод правил. «Адат» - это свод жестких социальных правил: его нельзя нарушать своим, его не понимают чужие. Другой отпечаток накладывает ислам. В частности, в Чечню ислам пришел только в 16-м столетии, однако религия оказывает влияние на все стороны жизни. В этом ничего не изменилось и при советском режиме.
Жена и рабыня
Главный принцип чеченских традиций прост: безусловное преимущество старшего. Дети обязаны выполнять желания родителей, слушаться старших братьев и старших сестер. Если чеченец сидит с гостями за столом, их обслуживают младшие братья и сыновья. И еще нечто, что входит в систему ценностей: война - дело мужское. Женщины - не воюют.
Разве Зулихан Элихаджиева обо всем этом забыла? Двадцатилетняя террористка, подорвавшая себя в конце прошедшей недели в Москве на рок-фестивале, что привело к гибели десятка невинных зрителей, пришедших на концерт. Похоже, что на смену традициям для молодой женщины пришло нечто иное. Для нее на первом месте месть - и только потом уважение. «Черными вдовами» называют террористок-смертниц. Необычность этого понятия мешает понять феномен: продолжающаяся девять лет война разрушила не только страну и города, но и деформировала общество и культуру: женщины воюют, они не стыдятся террора. Дело в том, что конфликт уже давно достиг такого накала, когда с точки зрения чеченцев речь больше идет не о том, выживет или нет человек. Для кавказца вопрос заключает в одном, когда он умрет. Военное превосходство России велико, военщина жестока. Одновременно бушует гражданская война, в которой друг на друга идут антирусски и прорусски настроенные чеченцы. Любой здесь может стать жертвой в любое время. «Моя жизнь не более ценна, чем жизнь микроба», - сказал один чеченец.
Беззащитны также и женщины. Чеченки традиционно подчиняются мужчине. Они выполняют роль рабынь, не имеют права внешне проявлять свои чувства. В присутствии чужих людей муж зачастую ни разу не обращается к своей жене по имени. В свою очередь, в обязанности мужчины входит обеспечение своей жене питания и защиты, в случае необходимости даже ценой своей жизни. Короче говоря, чеченское общество является в буквальном смысле слова «мужским». То, что в Грозном можно встретить женщин-учителей и врачей, открыто разговаривающих с чужаками, в этом ничего не меняет.
Но в последнее время старая система больше не функционирует. Мужчины больше не в состоянии защищать своих жен. Даже если отцы и сыновья находятся дома, они ничего не могут поделать с нападениями российских военных. Они присоединяются к боевикам и предоставляют своих матерей, жен, сестер и дочерей самим себе. Поэтому те вынуждены искать средства на жизнь за пределами дома, оказываясь во власти произвола солдат. Непререкаемый свод правил «Адат» и сравнительно умеренный в своих предписаниях ислам позволяли чеченцам не одно столетие противостоять военному и культурному давлению со стороны царей и Советов. Однако они не могут утвердить себя в условиях нынешнего соотношения сил. В результате появляется почва для радикального ислама. Исламистами становится, прежде всего, молодежь, она восторгается Усамой бен Ладеном (Osama Bin Laden) и жестоким исламом в Саудовской Аравии, она видит в террористическом акте, совершенном на рок-концерте, в захвате заложников в музыкальном театре «Норд-Ост» и даже в нападениях на своих прорусски настроенных соотечественников в Чечне законную форму сопротивления, поскольку террор и без того осуждают лишь немногие чеченцы.
Однако террористом является не каждый, кто испытывает желание отомстить. Каждый из чеченцев потерял в этой войне кого-нибудь из родственников, и они видят в террористах «мучеников», бескорыстных мстителей в безнадежной борьбе. То есть, сомнительное желание провести параллель между боевиками и «международным терроризмом», даже если о ее наличии так часто говорит глава Кремля Владимир Путин, не может объяснять конфликт. Однако тот, кто собирается подрывать себя, должен твердо уверовать в свою миссию. Этим пользуются проповедники воинствующего ислама. Одна из женщин, находившаяся среди террористов, захвативших театр «Норд-Ост», прочитала одному из своих пленников, дрожавшему от страха, исламскую молитву. Молитва перед лицом смерти, объяснила она, гарантирует попадание в рай. Она посоветовала своей жертве сделать просто то же самое.
Мобилизованное общество
Но причиной этой войны был не ислам, а сепаратизм. Политизированный ислам смог обрести почву в Чечне лишь после жесткой реакции российской стороны на стремление Чечни к отделению от России. В последнее время заложником стало все чеченское общество: взрывоопасная смесь из чеченских традиций и воинствующего ислама дает материал, необходимый для войны, которая будет продолжаться еще не один год. Когда-нибудь будут подрывать себя и убивать людей двенадцатилетние, «черные сироты». Нет никаких сомнений, Кремль тогда заявит, что эти дети являются международными террористами.
Террор «черных вдов», в частности, свидетельствует о том, что организация сопротивления перекочевывает в руки исламистского интернационала. Но, прежде всего, он показывает, что в Чечне уже давно идет «тотальная война», грозящая уничтожением целого народа, и которая одновременно полностью мобилизует его. То, что происходит здесь, имеет мало общего с исламизмом, в большей мере это - война, которая ведется жестокими методами с обеих сторон и для прекращения которой российская политика не нашла решений. «Черные вдовы» являются дочерьми не только исламских радикалов. Они также - продукт президентов Бориса Ельцина и Владимира Путина.
