Майкл Грабб является специалистом по изменению климата и энергетической политике, которого приглашают для чтения лекций в Лондонском имперском колледже; кроме того, он - ассоциированный директор по политике в "UK Carbon Trust".
Юрий Сафонов является исследователем Высшей школы экономики в Москве.
15 июля 2003 года. Когда Тони Блэр (Tony Blair) и Владимир Путин открывали в прошлом месяце российско-британскую конференцию по энергетике, всеобщее внимание привлекло отсутствие в повестке конференции одного жизненно важного вопроса. Судьба Киотского протокола, договора, имеющего своей целью борьбу с угрозой изменения климата на планете и стимулирование глобальных инвестиций в "чистые" источники энергии, сегодня полностью находится в руках российского президента. Он может вступить в силу, только если и когда его ратифицирует Россия. Однако через 10 месяцев после того, как г-н Путин лично подтвердил, что Москва ратифицирует этот договор, Кремль все еще отказывается передать его в Государственную Думу РФ для ратификации. По этому поводу у двух лидеров не нашлось, что сказать.
Отказ Соединенных Штатов от Киотского протокола в 2001 году не стал для него смертельным ударом. К настоящему времени протокол ратифицировали 110 стран, включая членов Европейского Союза и многих его перспективных членов в Центральной Европе, а также Японию, Канаду и большинство развивающихся стран. Но поскольку в отсутствие США договор не может войти в силу без России - весь мир находится в ожидании.
То, что Россия увиливает от прямого ответа, является удивительным, ибо Киотский протокол прямо выгоден России: после развала Советского Союза загрязнение атмосферы газами в России резко пошло на убыль. Российское министерство энергетики надеется, что Киотский протокол поможет ему профинансировать модернизацию своей отчаянно неэффективной энергетики. Две крупнейшие российские энергетические компании, "Газпром" и "Единые энергетические системы России", подтвердили свою поддержку Киотского протокола. В самом деле, правительство заявило, что согласно с политическими и экономическими аргументами в пользу ратификации договора. Задержка может обернуться для России серьезной упущенной выгодой.
На российско-британской конференции Россия старалась предстать как реформаторская страна, которая "готова вести дела" на тех же условиях, что и ее западные партнеры. Очевидное отсутствие интереса к Киотскому протоколу, быть может, говорит о том, что Россия не поняла, что регулирование в таких сферах, как защита окружающей среды, является важной составляющей всего пакета соглашений с Западом. Однако, если это правда, тогда давление со стороны правительств Великобритании и Германии должно было бы сделать международную цену ее отказа достаточно понятной.
Так почему Россия медлит? Сторонники теории заговоров обратили внимание на ряд визитов высокопоставленных представителей администрации США в Москву. За истекшие 2 года США прошли путь от первоначального безразличия (или неверия) в то, что остальной мир сможет пойти вперед без них, до понимания, что, если Киотский протокол вступит в силу, остановить глобальное поступательное движение в вопросе борьбы с изменением климата планеты будет невозможно, и Соединенным Штатам придется, в конце концов, пойти на компромисс. Безусловно, существует антагонизм между различными российскими министерствами и ведомствами, равно как и внутри их, и этот антагонизм может быть использован. Другая, более вероятная, возможность заключается в том, что Россия просто надеется выторговать себе уступки в других сферах, например, в вопросе своего вступления во Всемирную торговую организацию и статуса Калининградской области.
Каковы бы ни были реальные причины, Кремлю следует перестать тормозить ратификацию Киотского договора. На кону не только несколько миллиардов долларов иностранных инвестиций, чтобы помочь очистить российскую энергетику, но также и вопрос о том, сумеет ли мировое сообщество выполнить потребовавший таких трудных переговоров договор, который призван отвратить серьезную глобальную опасность. Готова ли Россия поддержать это предприятие - и, по расширению, также роль Организации Объединенных Наций в решении глобальных проблем? Ко времени следующей встречи Тони Блэра с Владимиром Путиным должны быть ответы, а не тишина.
