«Цензура? О чем Вы говорите! Цензуры в Белоруссии нет», - говорит Иосиф Середич. Произносит это шутливым тоном. «Мы живем в условиях современной диктатуры». Середич - владелец и главный редактор минской газеты «Народная воля» - должен был бы, собственно, проявлять беспокойство. В эти дни белорусский президент Александр Лукашенко идет в наступление на строптивые средства массовой информации: только что на три месяца были закрыты три оппозиционные газеты. Другие газеты получили вторичное предупреждение, что позволяет закрыть их при первой же возможности.
Несмотря на это, Середич настаивает на том, что цензуры в ее классическом виде нет. «Вы же не можете себе представить, будто в вечерний час, еще до того, как будет запущен печатный станок, перед цензором, на ее письменном столе, в свете настольной лампы лежит стопка рукописей, которые она перебирает одну за другой и потом принимает решение: это пойдет в печать, это - в корзину для бумаг». Цензор - это Лилия Ананич, заместитель министра информации Белоруссии и исполнитель решений о закрытии газет. Что можно и что нельзя - это не прозрачная система жестко установленных правил, говорит Середич, а процесс совершения проб и - нет, не ошибок, - а наказания.
«При этом госпожу Ананич действительно нельзя называть неприятной личностью, - заверяет главный редактор. - Вы должны с ней познакомиться». Обязательно! О встрече договорились заранее. Мы находимся практически уже в ее приемной. Однако в последнюю минуту получаем отказ. Министр очень сожалеет, говорит сотрудник, но она вынуждена неожиданно ехать в командировку. Командировка - это русское слово, обозначающее поездку по служебным надобностям, в нем не случайно резонирует значение приказа и высшей силы. Нет, продолжает сотрудник, встреча невозможна и в ближайшие дни. Он сожалеет.
Так уж об этом они там не сожалеют, высказывает на другой день свое мнение Середич. Как она работает, можно, по его словам, очень хорошо видеть «по объектам сферы ее ответственной деятельности». Главный редактор обращается к иронии и сарказму как к возможности защитить себя от отчаяния, говорит он. Этой защите служат и предметы, которыми он обставил свой кабинет: красный вымпел, которым награждали советские профсоюзы победителей в социалистическом соревновании; почетная грамота из тех же времен и канцелярский набор с макетами двух танков - конверсионная продукция одного из оборонных предприятий. «Это мир, в котором я живу», - говорит Середич. И ирония неожиданно пропадает.
Существуют необычные формы мучений. Например, одна выходящая в Бресте, на польской границе, газета получила плановое задание накосить для пополнения государственных запасов тридцать тонн сена. По тонне на каждого сотрудника. Журналисты выполнили свою задачу успешно. Поэтому в этом году им поставили другую: они должны раздобыть пять тонн дизельного топлива. Это несравненно труднее и дольше по времени, так как топлива не хватает после того, как Россия сократила свои поставки. Кроме того, им нужно было купить недешевую цистерну, которая в следующем году газете не пригодится, так как, наверняка, получит совершенно другое задание.
Существует до сих пор и наказание в виде старой, доброй ссылки. Но она уже не та, что была когда-то. Об этом говорит пример с Миколой Маркевичем, главным редактором из Гомеля. Он был сослан на поселение в деревню в бескрайние леса Белоруссии, но ему разрешили выезжать оттуда. Разрешили даже получить премию, которая была присуждена ему весной фондом «Время».
Помощь и благотворительные взносы с Запада? «Это обоюдоострый меч, - говорит главный редактор Середич. Во-первых, львиная доля от каждого - легального - благотворительного взноса из-за рубежа уходит режиму в качестве налога. - И даже если деньги еще не поступили, Лукашенко использует одно лишь заявление о предстоящей акции по оказанию помощи, чтобы дискредитировать нас как предателей отечества и лакеев зарубежных стран». В этом году так произошло, когда американский Конгресс принял решение о выделении сорока миллионов долларов США в качестве поддержки белорусской оппозиции.
Середич испытал на себе весь арсенал репрессивных мер сполна. Его газета, которая была учреждена в 1995 году, на следующий год была уже закрыта. Он тогда узнал об этом от директора государственной типографии, который сообщил ему по телефону, что «Народная воля» печататься пока не будет. Когда ему удалось договориться с менее крупной типографией, распространять газету отказалась почта, которая в Белоруссии является монополистом в этой сфере.
«После этого мы переехали в Литву и стали думать о самостоятельном издании», - вспоминает Середич. О ежедневной газете в этих условиях нечего было и думать. После того, как на Лукашенко из-за его политики в отношении средств массовой информации начало возрастать давление, он разрешил газете выходить дома. «В один прекрасный момент я понял, что выпускаю не газету, - говорит Середич, - а трусливое издание в угоду президенту. Оппозиция для Лукашенко очень важна. - Это еще одна ирония этой необычной страны. - Всегда, когда Запад начинает критиковать его, президент показывает пальцем на меня и моих коллег и с торжеством говорит: «Смотрите, сколь критически настроенные газеты могут выходить в моей стране!»
Но Лукашенко непредсказуем. Это было недавно продемонстрировано на погребении популярного, критически настроенного к режиму писателя Василя Быкова. Пришли двадцать тысяч человек, чтобы проститься с человеком, который являлся своего рода национальным достоянием. Не пришел только президент страны. Он, видимо, струсил, предположил политик из лагеря оппозиции и бывший председатель парламента Станислав Шушкевич.
Эти слова были переданы по российскому телевидению, которое в Белоруссии смотрят многие. Лукашенко потерял самообладание. Средства массовой информации это действительно средство массового уничтожения, бушевал он. Корреспондент российского телеканала должен был покинуть страну в 24 часа. Все по закону, который запрещает «наносить ущерб чести и достоинству президента». Но для оппозиционных средств массовой информации опасно не только то, что зафиксировано в законах, говорит Середич. «Более существенную опасность представляет собой то, что в законах не прописано. Указы можно обойти, но перед произволом остаешься беспомощным».
В качестве последнего средства государственной власти остается до сих пор «метод Завадского». Три года назад бесследно исчез оператор телевидения Дмитрий Завадский. Он вместе с российским коллегой только что снял тогда документальный фильм в Чечне. В ленте вскрывается факт, что между Белоруссией и Чечней шла масштабная нелегальная торговля оружием при участии государственных учреждений. Кроме того, было показано, как сотрудники белорусских сил безопасности из окружения Лукашенко иногда бывают в кавказской республике в качестве инструкторов. Последние-то и похитили Завадского и ликвидировали - сведение личных счетов - такова официальная точка зрения.
Однако проведенное расследование, ставшее достоянием гласности, говорит другое. Согласно результатам этого расследования, Завадский стал жертвой эскадрона смерти, который действовал по заданию и под прикрытием высших государственных структур. Так, в нем говорится, что сотрудники подразделения специального назначения «Алмаз» получили задание, убрать с пути президента противника, не оставляя следов. Они посадили свою жертву в карету «Скорой помощи» и привезли ее на Северное кладбище в Минске. Там Завадский был убит выстрелом в голову, затем его закопали в свежей могиле вместе с действительно умершим человеком. Как говорят, таким способом были устранены тридцать человек, в том числе бывший министр внутренних дел Юрий Захаренко, промышленник Анатолий Красовский и затем Завадский. С некоторых пор «Алмаз» и случай с Завадским исчезли из заголовков средств массовой информации. Но легенда об эскадронах смерти, в этом Середич убежден, свою роль выполнила: она вселила страх.
Это не проходит, признается главный редактор, только с ним. Он не боится. «Я с точки зрения президента слишком незначительная личность. На каждую газету, которую делаю я, приходятся тысячи, которые делают его люди».
