Джордж Буш оказался тем самым «полезным идиотом»? Это чеканное определение принадлежит Владимиру Ленину, он применял его по отношению к доверчивым сторонникам коммунистической доктрины, целиком заглатывавшим так называемую партийную линию. Они верили тому, что им говорили, а то, что им говорили, было по большей части ложью.
Не исключено, что нечто похожее имеет место и в случае с Бушем-младшим. Может быть, он единственный человек в мире, который до сих пор верит, что война в Ираке действительно велась исключительно в целях самообороны. Буш верит, что Саддам Хусейн вплотную приблизился к обладанию ядерным оружием. Буш также верит, что в распоряжении Хусейна находились и другие виды оружия массового поражения и что тот каким-то образом связан (только не спрашивайте как) с Усамой бен Ладеном, Аль-Каидой и событиями 11 сентября.
Доказательств этому нет. Оружие массового поражения так и не всплыло. Продвинутая программа по разработке ядерного оружия Ирака, похоже, не столь продвинута. Доказательства в пользу ее существования столь слабы и столь мало заслуживают доверия, что их следует признать неубедительными. Связи с Аль-Каидой («стопроцентные факты», как окрестил их Дон Рамсфельд) так и не были подкреплены доказательствами, равно как и не обрели серьезного веса. Аль-Каида не очень-то жалует светских властителей.
А те доказательства, о которых мы знаем, говорят о том, что в действительности США стремились начать войну любой ценой. Разведывательную информацию (ее фрагментарность и противоречивость не принимались в расчет) трамбовали и обрабатывали до тех пор, пока из нее не стало ясно, что Хусейна нужно свергнуть как можно быстрее. В этом смысле подлог с ураном - всего лишь небольшая деталь, улика в руках Белого дома, который заинтересован более во влиянии, нежели в истине.
Нам остается лишь гадать, знал ли Буш о слабости оснований для нанесения превентивного удара, или же он стал объектом манипуляций в руках дисциплинированных сотрудников администрации, давно жаждавших развязать войну против Ирака. Среди них были те же люди, которые в 1998 году в обращении к президенту Клинтону обосновали необходимость отказа от политики сдерживания и требовали «устранения Саддама и его приспешников от власти». 10 из 18 подписантов (включая Рамсфельда и Вулфовица) в настоящее время входят в администрацию Буша. Они же были наиболее ревностными пропагандистами войны в Ираке. Рамсфельд, по свидетельству Боба Вудворда (Bob Woodward), уже на первом после событий 11 сентября собрании кабинета выступал за начало боевых действий против Ирака.
Возможно, они были правы тогда, не исключено, что они не ошиблись и сейчас. Что до меня, так я считаю, что для начала войны в Ираке можно было найти достаточно веские аргументы. Однако Буш пошел другим путем. Вместо того чтобы говорить об опасности, которую может представлять собой ядерная программа Ирака в будущем или о том, что ООН может отменить санкции против Ирака, Буш использовал аргумент риторического порядка: неминуемую опасность. Мы должны нанести удар по Ираку - или Ирак нанесет удар по нам.
Этот аргумент был ни чем иным как фальсификацией. Война могла бы и подождать. А вот Буш ждать не мог. Что до меня, так я считаю, что привычка видеть вещи только в черном и белом свете, равно как и антиклинтоновская решимость избегать мелочного контроля сбили Буша с правильного пути. Президент «не должен проверять факты», как сказал один из членов администрации, объясняя слабую аргументацию Буша в Обращении к нации.
Другое дело Колин Пауэлл (Colin Powell). Он более внимательно отсеивал и выбраковывал доказательства для своего доклада в ООН. Пауэлл мог заподозрить, чего очевидно не сделал Буш, что ряд чиновников в администрации испытывают такую тягу к войне, что готовы фальсифицировать доказательства.
Предложения, содержавшиеся в обращении к Клинтону, написанном в 1998 году, были смелыми или безоглядными, в зависимости от того, как подходить к их оценке. Как бы то ни было, Буш одобрил их. Однако избрав нетрадиционный курс, он остался верен традиционной идее самообороны. На деле нынешний американский президент остановил выбор на дискреционной войне, которую была развязана не столько для того, чтобы нанести упреждающий удар по терроризму (хотя этот мотив не следует исключать), сколько для того, чтобы перекроить карту Ближнего Востока.
Можно дискутировать о том, руководствовался ли Буш теми же соображениями, что и его помощники в 1998 году. Однако его аргументы были недостаточными, поскольку на деле Хусейн не представлял неотвратимой угрозы для США. Он являл собой отдаленную и теоретическую угрозу, и не столько для самой Америки, сколько для ее интересов и интересов ее союзников.
Теперь Буш попал в изоляцию. Не обнаружено оружия массового поражения. Не найдено следов ядерной программы Ирака. Нет доказательств связей Саддама с Аль-Каидой. Решение и компетентность Буша подвергаются сомнению, равно как и его честность. Однако президент - не лжец. Скорее, он просто не умеет мыслить критически и верит тому, что ему говорят. Ленин хорошо знал тип таких людей.
