В будущем году у России появится общая граница с Европейским союзом. Политолог Андрей Пионтковский разъясняет перспективы и проблемы сближения России с ЕС.
Андрей Пионтковский - политолог, директор московского Центра стратегических исследований, обозреватель.
"Der Standard": Возможно ли, на Ваш взгляд, вступление России в ЕС, если говорить о долгосрочной перспективе?
Пионтковский: В настоящее время это нереально, но перспектива должна быть обязательно, как линия горизонта, так как она открывает возможность для проведения в стране структурных реформ. Проблема вступления, в частности, на 80 процентов является внутрироссийской. Для России было бы целесообразным определить некоторые общие основополагающие положения, как приблизить законодательство и практику к европейским параметрам, например, что касается сравнимых параметров правового государства, одинаковых ценностей, прав человека и средств массовой информации или сравнимой экономической модели. Если говорить о последней, то имеющее большое значение вступление в ВТО позволило бы решить многие проблемы.
"Der Standard": Что дает наличие перспективы?
Пионтковский: Вызывает большое беспокойство то, что при Путине во многом происходит движение вспять от названных выше пунктов. Любимыми в лексиконе администрации являются выражения «управляемая демократия», «административная вертикаль», «диктатура закона». Совершенно ничего не говорится о войне в Чечне, по поводу которой ЕС, в отличие от США, уже изложил свою критическую позицию на петербургском саммите в мае.
"Der Standard": От Путина можно было слышать, что Европа, если, мол, она хочет играть более значимую геополитическую роль, должна искать хороших отношений с Россией. Что он хотел этим сказать?
Пионтковский: Это такая распространенная глупая идея, потерпевшая фиаско во время иракского кризиса. Изобретенный министром иностранных дел Игорем Ивановым треугольник Франция-Германия-Россия такое же слабоумие, как и стратегический треугольник Индия-Китай-Россия его предшественника Евгения Примакова. Это совершенно бессмысленно, так как Америка для России, как и для ЕС, является основным партнером. Россия из-за иракского вопроса испортила отношения с Америкой, не улучшив их с Европой. Вступление в Европу нельзя искать на пути конфронтации с Америкой.
"Der Standard": Как в таком случае следует разрешать проблему двуликого Запада?
Пионтковский: Наши отношения с Америкой и Европой должны дополнять друг друга: наш главный экономический партнер - Европа, но в области безопасности вне всякой конкуренции единственная мировая держава - США. К сожалению, все проблемы безопасности в 21-м столетии, концентрируются вдоль границ России, на Дальнем Востоке, рядом с Китаем, Средней Азией, Ближним Востоком. Европа более или менее благополучный континент - это большое достижение, имеющее к неудовольствию некоторых политиков эффект, связанный с тем, что роль континента на международной арене в определенной степени снизилась.
"Der Standard": Но на деле равнозначного отношения не видно. Россия считает намного более важными для себя отношения с Америкой, чем с ЕС.
Пионтковский: Впечатление, что Путин чувствует себя увереннее и требовательнее, что касается отношений с Европой, верное. Поймите, вопрос безопасности имеет очень важное значение. Свою собственную войну в Афганистане американцы не выиграли - «Аль-Каида» и бен Ладен (Bin Laden) не уничтожены, - но они выиграли там войну за россиян. Ведь теперь больше не существует угрозы со стороны радикальных экстремистов в узбекской Ферганской долине. Впервые в истории России кто-то сделал за нее грязную работу, а именно, США. И если через десяток лет дело дойдет до конфликта на Дальнем Востоке, Россия и тогда сможет рассчитывать на Америку. Но с Европой мы должны развивать экономические отношения.
