Уже в тот момент, когда башни-близнецы рушились, мы думали о том, в каком мире будем жить в будущем. Благодаря трагическим переживаниям того дня, у нас появилось ожидание внезапных изменений, как в нашей жизни, так и в жизни страны. Трудно переоценить, насколько внезапным и трагическим было это событие для многих людей. Но в момент, когда мы отмечаем вторую годовщину трагедии, наша оценка происшедшего становится более взвешенной. Есть признание того, что сегодня мы живем в нестабильной обстановке, вызванной столкновением миров.
Со временем чистота реакции, которую мы испытали в первые дни после трагедии, подверглась эрозии. Оба прошедших года, в течение которых Америка вела две войны, будут незабываемыми. Корни первой войны, в Афганистане, берут свое начало в руинах Всемирного Торгового Центра. Ее логика, если не ее последствия, были ясны. Но причины второй войны кажутся сейчас намного более запутанными, чем это было в момент, когда эта война началась.
Многие считали, что существует связь между Саддамом Хусейном и теми террористами, которые направили самолеты в Пентагон и Всемирный Торговый Центр. Президент Буш и его администрация всячески укрепляли уверенность в этом. Нам стоит напомнить самим себе, особенно в этот день, что мы не сможем лучше понять значение событий 11 сентября, если будем ошибочно использовать память о случившемся.
Казалось, ответом на трагедию того вторника стало образование двух больших потоков. Один из них был связан с чувством великодушия и глубокого сострадания, которое выражалось в немедленных актах помощи и поддержки. Другой поток был связан с ощущением патриотизма, глубокого осознания нашей американской самобытности. Когда эти два потока пересекались, что часто случалось после 11 сентября, то налицо был внушительный и впечатляющий результат.
Но в течение двух минувших лет мы также видели вызывающее сожаление ограничение рамок идеи патриотизма, который стал для некоторых людей недружелюбным выражением национального чувства, слепым утверждением веры, которая больше разделяет американцев, чем объединяет их. Мы должны опасаться такой суровости и сдерживать ее. Не является непатриотичным стремление подвергнуть сомнению некоторые из аргументов, которые привели к войне в Ираке.
Когда в порыве патриотических чувств мы теряем свою способность к политической и исторической проницательности, это не способствует достижению общенациональных задач. Может показаться логичным то, что ужас утра 11 сентября 2001 года неразрывно связан с другими терактами во всем мире. Факт состоит в том, что их взаимосвязь не совсем ясна. Окончательный ответ может быть дан только после того, как будут получены доказательства.
Наблюдая катастрофу такого масштаба, мы постепенно приходим к осознанию более широкого исторического контекста. За два минувших года мы имели возможность видеть, как отдельные люди, а также различные общины и учреждения преодолевали последствия шока, перенесенного 11 сентября. Этот удар преподал нам важный урок о том, кем мы являемся, какова природа нашего правительства и кем являются избранные нами лидеры.
Память о событиях 11 сентября - будь то в рамках дебатов об иракской войне или же в свете полемики о будущем мемориале в Нижнем Манхэттене - должна привести нас к формированию норм суждения и моральной оценки, основанных на нашем собственном поведении и поведении окружающих.
Башни-близнецы и их обитатели ушли в небытие не для того, чтобы стать символами в непрекращающейся дискуссии. Излияние силы и учтивости не должно служить предлогом для ложных заключений. Во всеобщем великодушии, проявившемся в тот день, заключен самый искренний патриотизм, который мы можем выразить.
