На прошлой неделе в Лондоне находились сливки российской системы правосудия, прибывшие в магистратский суд на Боу-стрит, чтобы убедить судью выдать чеченца, которого они сравнили с Усамой бен Ладеном (Osama bin Laden).
Ахмед Закаев, являющийся представителем последнего избранного президента Чечни Аслана Масхадова, обвиняется Россией в принадлежности к вооруженной чеченской группировке, участии в расстрелах, пытке информатора и похищении двух православных священников. Сам г-н Закаев отрицает все обвинения.
Войдя в зал суда, он пожал руки всем представителям прессы. Представители обвинения вошли в зал нахмуренными, и не успели "уважаемые коллеги" из Москвы и Грозного занять места свидетелей, как были разбиты в пух и прах своими "обладающими глубокими знаниями коллегами" из Лондона.
Со свидетелями, приглашенными российской стороной, начали происходить странные вещи: российский православный священник, в убийстве которого обвинялся г-н Закаев, оказался живым и здоровым среди свидетелей.
Бывший телохранитель г-на Закаева, который выступал по российскому телевидению с обвинениями в адрес своего босса, вдруг стал свидетелем защиты, заявив, что его подвергали пыткам, чтобы вынудить подписать ложное заявление.
"Мое тело было черным. Я не мог ходить. Я лежал, а вставать мне помогали мои товарищи. Я был в ужасном состоянии", - рассказал Дук-Ваха Душуев.
Еще более странными выглядели допущения, сделанные в ходе перекрестного допроса: российский прокурор, утверждавший, что телохранитель явился добровольно, чтобы обвинить своего бывшего босса, признал, что подозреваемый был доставлен к нему сотрудниками Федеральной службы безопасности, и что до этого он мог находиться у них под стражей. Почему же он не отметил этот факт в своих свидетельских показаниях?
"Я не посчитал это важным", - последовал ответ.
Неужели он не знал, что ФСБ в Чечне постоянно пытает подозреваемых, чтобы выбивать из них признания?
"Я впервые об этом слышу".
Заместитель директора НИИ Генеральной прокуратуры Владимир Бессарабов согласился в ходе перекрестного допроса с тем, что пресс-конференция, проведенная в январе заместителем генерального прокурора Сергеем Фригинским, на которой г-н Закаев был назван эмиссаром террористического режима, уменьшит шансы последнего на справедливый судебный процесс в России, как уменьшат их и показы по телевидению таких свидетелей, как г-н Душуев, до дачи ими свидетельских показаний.
На вопрос адвоката г-на Закаева Эдварда Фицджеральда (Edward Fitzgerald), согласен ли он с тем, что полиция и следствие не должны смотреть сквозь пальцы на дачу подобных показаний свидетелями и не должны подталкивать свидетелей к этому, профессор Бессарабов ответил: "Я очень благодарен вам за эту идею. Когда я вернусь в Россию, я поговорю со своими коллегами о том, не должны ли мы ввести подобную практику. Однако, конечно, необходимо подходить к этим вопросам осторожно, так как закон - очень деликатная вещь".
Далее профессор Бессарабов признал, что было странным, что в ноябре 2001 года, через два месяца после того, как были выдвинуты обвинения, г-н Закаев был принят представителем президента Владимира Путина в московском аэропорту как посланник мира.
"В обязанности представителя Путина не входило задержание г-на Закаева, - сказал профессор. Он мог не знать об этом решении прокуратуры, а прокуратура могла не знать, что Закаев прибыл на встречу с представителем Путина".
Драматические события в суде сопровождались резкими публичными заявлениями за его стенами. Когда актриса Ванесса Редгрейв (Vanessa Redgrave) внесла залог в размере 50000 фунтов стерлингов, министр иностранных дел России Игорь Иванов сравнил г-на Закаева с Усамой бен Ладеном. "Что, если бы в Лондон приехал другой террорист - бен Ладен, который, как и Закаев, находится в международном розыске? - спросил г-н Иванов. - Был бы он удостоен спокойной беседы в полицейском участке, а затем отпущен на волю?"
Свидетели российской стороны обнаружили, что сами стали объектом правосудия. Вместо суда над г-ном Закаевым под следствием оказалось российское законодательство.
Близкий к процессу английский юрист за стенами суда сказал: "Это первый раз, когда российский чиновник под присягой допрашивается о Чечне; об их утверждениях о ведении антитеррористической операции, а не войны; о существовании в Чечне параллельной системы тюрем, содержащихся министерством внутренних дел и ФСБ, в которых подозреваемые подвергаются пыткам и казням".
Российская журналистка Анна Политковская, чьи статьи о Чечне были использованы в качестве доказательств, сказала: "То, что происходит сейчас здесь, имеет огромную важность, и не в последнюю очередь для сотен моих друзей в Чечне, содержащихся за решеткой".
"Это манна небесная, - заявил один из руководителей чеченской делегации. - Если мы выиграем это дело, то доказательства, приводимые здесь, могут послужить основой для привлечения России в международный уголовный суд за военные преступления в Чечне".
