Дональд Рамсфелд является министром обороны США
25 сентября 2003 года. Операция "Иракская свобода" шла еще только вторую неделю, а многие газеты и радиостанции уже были наводнены комментаторами, предрекавшими неудачу. Соединенные Штаты, говорили они, сделали недостаточно для завоевания международной поддержки, неправильно оценили уровень иракского сопротивления и не сумели сосредоточить в Ираке достаточные для достижения победы силы. Затем коалиционные силы на 21-й день войны взяли Багдад. И теперь разработанный генералом Томом Фрэнксом (Tom Franks) новаторский и гибкий план этой операции изучают военные историки и преподают в военных училищах.
Сегодня в Ираке претворяется в жизнь другой новаторский план, которые отражает наше стремление к достижению мира. И не стоит удивляться, что мы опять слышим, что наши послевоенные усилия находятся на грани провала.
Нам потребуется больше, чем 21 день, но я верю, что этот план принесет нам удачу. Как и с планом войны, план достижения мира является незнакомым и отличным от многих прошлых усилий в деле "строительства нации". А поэтому, когда коалиционные силы встретились с неизбежными сюрпризами и неудачами, появились предположения, что неверна заложенная в план стратегия.
Я не верю, что дело обстоит так. Напротив, несмотря на реальные опасности, я уверен в том, что новый подход, который демонстрируют генерал Джон Абизайд (John Abizaid) и посол Пол Бремер (L. Paul Bremer), приведет нас к успеху и этот успех будет иметь важное значение не только для будущего Ирака, но также для будущих международных усилий в деле помощи нациям, которые стремятся оправиться от войны и восстановить свою самодостаточность.
Здесь, в Ираке, мы действуем исходя из того же принципа, который позволил нам достичь успеха в Афганистане: Ирак и Афганистан принадлежат иракскому и афганскому народам - Соединенные Штаты не стремятся владеть или управлять этими странами.
Во время войны в Афганистане эта философия помогла сформировать стратегию военной кампании. Вместо того чтобы послать массированные силы вторжения, мы сохраняли численность коалиционных сил на умеренном уровне и проводили в жизнь стратегию взаимодействия с местными афганскими силами, которые находились в оппозиции к движению "Талибан". Использование высокоточных управляемых боеприпасов и немедленные поставки гуманитарной помощи послали сообщение, что мы приходим в страну как освободители. Как только закончились крупные сражения, мы не стали наводнять страну крупными силами, а предпочли работать с афганцами в вопросах формирования временного правительства и афганской национальной армии.
В Ираке военный вызов был заметно другим. Никакие иракские повстанцы не могли свалить режим Саддама Хусейна (Saddam Hussein) без помощи значительных коалиционных сил, хотя на севере наши войска специального назначения во взаимодействии с курдскими вооруженными подразделениями пешмерга (pesh merga) действительно связали дислоцировавшиеся в регионе части Хусейна и освободили город Мосул. И все-таки мы не наводнили Ирак полумиллионной армией американцев. Мы направили туда 100000 своих солдат. Высокоточное оружие позволило нам спасти невинные жизни и показать всем, что эта война ведется против правящего режима, а не против народа. И когда завершились крупные сражения, мы немедленно начали привлекать иракцев к управлению страной и к обеспечению ее безопасности.
Нам в Ираке удалось достичь немалого прогресса: по прошествии 2 месяцев все крупные иракские города и большинство мелких имели муниципальные советы (послевоенной Германии для этого потребовались 8 месяцев). Не прошло и 4 месяцев, а Управляющий совет Ирака назначил кабинет министров (в послевоенной Германии это произошло через 14 месяцев). Был создан независимый иракский Центральный банк и объявлено о введении новой иракской национальной валюты (послевоенной Германии для этого потребовались 3 года). Не прошло и 2 месяцев, как новая иракская полиция начала совместное с коалиционными войсками патрулирование на улицах. Через 3 месяца мы приступили к формированию и подготовке подразделений новой иракской армии - и сегодня примерно 56000 иракских военнослужащих участвуют в обеспечении обороны своей страны. (Для сравнения, в послевоенной Германии полиция была создана через 14 месяцев, а новая немецкая армия - через 10 лет.)
Почему так важно привлечение иракцев к участию в обеспечении безопасности и в управлении страной?
Потому что это их страна. Мы в Ираке не для того, чтобы заниматься строительством нации - наша миссия заключается в оказании иракцам помощи, чтобы они сами могли строить свою нацию. Это очень важное положение.
Когда иностранцы берутся за дело строительства той или иной нации, это неизбежно имеет отрицательный результат для нее. Например, Восточный Тимор является одной из беднейших стран, в то время как его столица сегодня является одним из самых дорогих городов Азии. Местные рестораны недоступны большинству тиморцев и обслуживают иностранных рабочих, которым платят в 200 раз больше среднего заработка местных жителей. Или возьмите Косово. Водитель, который возит иностранных рабочих, зарабатывает в 10 раз больше зарплаты университетского профессора, а администрация США платит своим сотрудникам из числа местных жителей в 4-10 раз больше, чем зарплата местных врачей и медсестер. По прошествии 4 лет с момента окончания военных действий Косово все еще остается под управлением Организации Объединенных Наций (ООН), которые печатают для косоваров почтовые марки, паспорта и водительские удостоверения. Никакие решения местной администрации не имеют законной силы без подписи соответствующего чиновника ООН. И по сей день все министры Косово имеют американских контролеров с полномочиями утверждать или отменять их решения.
Наша цель - поощрять иракскую независимость. Долгосрочную стабильность обеспечивает не иностранное военное присутствие, а развитие местных институтов. Чем скорее иракцы смогут взять на себя ответственность за свои собственные дела, тем быстрее американские войска смогут вернуться домой.
Усилия коалиции в Ираке и в Афганистане приносят свои плоды.
Афганистан вступил на путь стабильности и самоуправления - превратившись из убежища для терроризма в важного союзника США не только в войне с террором, но также и в более широкой борьбе за свободу и умеренность в мусульманском мире.
В Ираке не стало деспотического режима, и иракцы все больше начинают брать на себя ответственность за судьбу страны. На руинах тирании Саддама Хусейна они строят новую нацию.
Не следует понимать мои слова как недооценку стоящих перед нами в Ираке вызовов. Террористы и остатки правившего режима хотят помешать нам добиваться успехов и остановить движение иракского народа к демократии и самоуправлению. Можно ожидать, что а течение какого-то времени они и дальше будут подрывать наши успехи и нападать на смелых иракцев, которые с нами сотрудничают. Но коалиционные силы принимают меры по предотвращению угрозы. И обстановка в плане безопасности улучшается.
В самом деле, может оказаться, что самая серьезная опасность в Ираке исходит не от террористов и остатков правившего режима, а от физических и психологических последствий трех десятилетий сталинистского гнета. Но у Ирака есть также и ряд преимуществ: нефтяные богатства, вода и развитая система ирригационных каналов, большие площади под пшеницей и овсом, библейские святыни и потенциальные возможности для туризма, а также образованное городское население.
Однако для того, чтобы помочь иракцам достичь успехов, мы должны действовать с некоторой долей смирения. Американские войска способны делать многие замечательные вещи, но они не могут обеспечить постоянную стабильность или создать в Ираке демократию. Это задача для иракского народа.
Работа в Ираке трудна, дорогостояща и опасна. Но она оправдывает и риски, и затраты, потому что, если коалиция добьется успеха, иракцы возьмут страну в свои руки, разовьют институты самоуправления и вернут своей стране репутацию ответственного члена мирового сообщества. Если мы преуспеем, то тем самым нанесем терроризму сильный удар, поскольку демократический Ирак в центре Ближнего Востока стал бы поражением для идеологии террора, которая стремится к контролю над этой частью планеты.
Потребуется терпение, но, если мы проявим упорство, Ирак сможет стать моделью для успешного перехода от тирании к демократии и самодостаточности, а также стать союзником и другом Соединенных Штатов и всех свободных и миролюбивых государств мира. Несколько месяцев назад подобное заявление многим показалось бы странным. Сегодня это - достижимая цель. Но только если мы поможем иракцам строить их нацию, вместо того чтобы пытаться сделать это за них - и будем достаточно умны, чтобы понимать разницу.
