По пустынным иракским закоулкам блуждают солдаты сто первой воздушно-десантной и первой бронетанковой дивизии армии США: они грязны, напуганы и измучены жарой. Они хотят вернуться домой, но вместо этого не могут сдвинуться с места, отражают внезапные атаки иракских боевиков и пытаются предотвратить саботаж на нефтепроводах, водных каналах и электрических сетях. Им обещали, что народ встретит их как освободителей, но сегодня, несколько месяцев спустя, они - оккупационная армия, пытающаяся всеми силами спасти репутацию президента, который ни разу им не сказал (интересно, знал ли он сам об этом?), во что они ввязываются.
Как Афганистан для Советского Союза
Мусульманские боевики, торопившиеся присоединиться последним дееспособным сторонникам Саддама Хусейна (Saddam Hussein) в начавшейся в Ираке партизанской войне, с самого начала понимали причины нападения Соединенных Штатов на эту страну. Здесь речь шла не просто о предотвращении угрозы применения оружия массового поражения, а о консолидации господства Соединенных Штатов в арабском мире.
Вне всякого сомнения, в американскую администрацию входят люди, которые прекрасно понимали истинные причины, побудившие Соединенные Штаты начать войну в Ираке, но ни один из этих государственных мужей не удосужился поведать об этих причинах американскому народу, равно, как и всему миру в целом.
Но сейчас мы все уже об этом знаем. Ирак может стать для Соединенных Штатов тем, чем Афганистан стал для империи Советов: той землей, на которой будет проиграна или выиграна битва против исламского джихада. Но не одни только Соединенные Штаты стали целью для нападений боевиков. Произошедшее покушение на штаб-квартиру ООН в Багдаде, стоившее жизни нескольким сотрудникам этой организации, заставило и ООН стать частью безумной спирали борьбы.
Интервенционизм Соединенных Штатов
Для того чтобы действительно понять события, происходящие в Ираке, нам необходимо рассматривать их в контексте длинного списка вмешательства Соединенных Штатов в дела других государств. Стоит вспомнить, к примеру, что, когда в прошлом американские солдаты оккупировали, скажем, Германию и Японию, все начиналось так же, как и сегодня: нехватка продовольствия, дефицит электроэнергии, практически полное отсутствие закона и порядка (а в Германии еще и нерегулярные формирования нацистов). И, если подобная ситуация учитывалась перед началом иракской кампании, то согласно какой доктрине - если она вообще существует - принималось решение о том, где и когда американские военные должны вести боевые действия?
Прежде, чем Соединенные Штаты отправят своих военных сражаться на другой фронт - в Сирию? Северную Корею? Иран? - стоит задаться вопросом: чему - в ожидании будущих походов - нас может научить история американских интервенций? Могут ли Соединенные Штаты разработать стратегию последовательных компромиссов, которая позволит им отвечать на угрозы - или предоставляющиеся возможности - нынешнего столетия?
С первых моментов своего существования американская республика никогда не пыталась избегать войн вдалеке от собственной территории. Недавнее исследование Конгресса США показывает, что не проходило и года без того, чтобы американские солдаты не преследовали в далеких морях пиратов, не наказывали бандитов, не принимали участия в гражданских войнах, не предотвращали кровавую резню, не свергали режимы, названные - справедливо или ложно - враждебными и не экспортировали в другие страны демократию. Внешняя политика Соединенных Штатов в значительной степени состоит из учения о том, где и когда необходимо вмешиваться в дела других государств.
В 1823 году президент Джеймс Монро (James Monroe) провозгласил доктрину, дававшую Соединенным Штатам возможность поддерживать колониальное господство и за пределами западного полушария. В 1906 году Теодор Рузвельт (Theodore Roosevelt) добавил к доктрине Монро положение, согласно которому США получали право направлять свои войска в зону конфликта, если один из их латиноамериканских соседей демонстрировал пример "вопиющего непослушания". В начале прошлого века американские военные высадились на Гаити и в Доминиканской республике для установления там угодного им правительства, и преследовали Панчо Вилью (Pancho Villa) на территории Мексики.
Несмотря на призывы Джорджа Вашингтона (George Washington) избегать зарубежных конфликтов и просьбу Джона Квинси Адамса (John Quincy Adams) к Соединенным Штатам клятвенно отречься от охоты за чужеземными чудовищами, полная изоляция никогда не казалась американцам достаточно убедительной во внешней политике.
Первый раз в 1917 году, а затем и в 1941 году американские президенты полагали, что смогут удержать Соединенные Штаты от вмешательства в европейские войны. Но позднее они осознавали, что в данном случае невмешательство неприемлемо для страны, претендующей на мировое господство. А именно к нему Соединенные Штаты всегда и стремились.
Крушение мечты Рузвельта
Вплоть до рождения в 1945 году Организации Объединенных Наций Соединенные Штаты начинали все свои интервенции, не спрашивая ни у кого разрешения. Но, став свидетелем тому, как по причине слабости Лиги Наций, США оказались втянутыми в мировую войну, Франклин Рузвельт решил поддержать создание сильной международной организации. Он даже хотел передать определенную часть прав на решение вопросов об интервенции Совету Безопасности ООН. По замыслу Рузвельта именно СБ должен быть решать какие угрозы миру и международной безопасности давали государствам право направлять куда-либо свои войска.
Тем не менее, недееспособность Совета Безопасности ООН во время холодной войны разрушила мечту Рузвельта. Кроме того, достаточно влиятельное течение американской политической мысли всегда ставило под сомнение тот факт, что Соединенные Штаты должны просить разрешение ООН на применение своих сил за пределами американского государства.
Правила, нарушенные Бушем
Начиная с момента окончания второй мировой войны правилом интервенции N1 для Соединенных Штатов стало следующее: никогда не ввязываться в конфликт с противником равным по силе, что в наши времена означает "с тем, кто имеет ядерное оружие". С незначительными преступниками, лишь претендующими на роль сильных - такими как Саддам - конфликт допускался, но не могло быть и речи о противостоянии державе, которая действительно владеет атомной бомбой.
Правило интервенции N2 появилось после вьетнамской войны: никогда не сражаться с тем, кто готов умереть больше тебя. (В настоящее время это правило проходит испытание на прочность в Ираке, где на американцев совершают нападение бывшие сторонники Саддама и террористы-самоубийцы).
Ветераны вьетнамской войны, занявшие в наше время важные посты в американской армии - с Колином Пауэллом во главе - установили и правило N3 интервенции, многими воспринимаемое как спорное: никогда не вмешиваться в конфликты, за исключением случая защиты национальных интересов с использованием силы во много раз превосходящей силу противника. Но что можно считать национальными интересами после окончания холодной войны и исчезновения угрозы распространения коммунистической империи? Очевидные национальные интересы США так и не проявились.
В девяностые годы Соединенные Штаты принимали участие в войнах, преследуя следующие цели: изгнание оккупанта (во время первой войны в Персидском заливе), предотвращение гражданской войны (Босния), предотвращение этнической чистки (Косово), предоставление гуманитарной помощи голодающим (Сомали), предотвращение дезинтеграции государства (Македония).
Правило N4: никогда не прибегать к силе; ее применение допустимо лишь в тех случаях, когда все остальные средства уже были испробованы и не принесли результатов (иногда это правило становится своеобразной ширмой, позволяющей не предпринимать никаких действий вообще).
Следствием из этого правила становится правило N5: в случае использования силы как последнего средства для разрешения конфликта, избегать потерь со стороны американской армии.
С этим последним правилом связана следующая проблема: зачастую защита контингента становится настолько же важной, насколько и выполнение самой миссии, что может вызвать насмешку со стороны противника. Так, например, поспешное отступление после интервенции 1993 года в Сомали во время президентства Билла Клинтона (Bill Clinton) могло заставить Усаму бен Ладена (Osama bin Laden) подумать, что у американцев "кишка тонка" для ведения настоящей борьбы. Прошло десять лет и, вполне возможно, что мы до сих пор расплачиваемся за ту ошибку.
Колебания президента
В конце девяностых годов аналитики-консерваторы сокрушались, что интервенционистская доктрина Клинтона потеряла связь с национальными интересами и деградировала до уровня социальной поддержки.
Тем не менее, интервенционистскую доктрину Буша вряд ли можно считать более вразумительной, чем доктрина Клинтона. В политике, проводимой нынешним американским президентом полным-полно противоречий. Заняв свой пост, Буш прекратил все вмешательства, осуществляемые по гуманитарным мотивам, и это несмотря на то, что военно-морские десантники, наконец, высадились в Либерии, раздираемой гражданской войной. Во время предвыборной кампании 2000 года Джордж Буш высказался против интервенции в целях восстановления того или иного пострадавшего государства, а сегодня он рискует своим президентским креслом, проводя национальную реконструкцию Афганистана и Ирака.
Администрация Буша - единственная из всех правивших вплоть до настоящего времени администраций - выступила за применение на практике доктрины превентивной войны. Подобную позицию можно назвать своего рода стратегией, но никак не доктриной. Как определить ту границу, после которой угроза становится реальной и действительно оправдывает превентивное нападение?
Права человека не имеют никакого значения
Разразившиеся после окончания войны яростные дебаты о том, было ли американское (а, заодно, и британское) общество обмануто относительно причин иракской войны, идут гораздо дальше простых рассуждений о преувеличении спецслужбами реальной угрозы со стороны Саддама. Проблема заключается в определении уровня угрозы, оправдывающей превентивное применение силы.
Вполне возможно, что после американского вмешательства в Ираке улучшится соблюдение прав человека. Но американская администрация начинала эту войну не только ради этих прав. Не стремилась она и к установлению в стране демократического строя или спасению человеческих жизней в строгом понимании этого слова. Здесь мы оказываемся перед самой сутью вопроса: до какой степени интервенционные походы администрации Буша вписываются в длинную историю интервенций Соединенных Штатов?
Любая из интервенций начиналась из-за того, что президент страны был убежден, что таким образом он укрепит свою власть, а, кроме того, и влияние своей страны. Иракская интервенция стала делом рук радикальных консерваторов, полагавших, что статус-кво Ближнего Востока невозможно терпеть по трем причинам: стратегической, экономической и связанной с обеспечением безопасности. Посредством интервенции они пытались совершить революцию американского влияния во всем регионе.
Как практически отметил Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz) "бюрократическая" причина войны - существование оружия массового поражения - была не самой главной. Реальной же причиной войны являлось восстановление опор американского влияния на Ближнем Востоке.
Цена эгоизма
После обсуждения иракского вопроса в ООН стало совершенно очевидно, что существовавшего прежде консенсуса по вопросу применения силы, позволявшего Соединенным Штатам вступать в коалицию со странами, готовыми к ее применению, больше не существует. Вполне возможно, что дни, когда Соединенные Штаты вмешивались в дела других государств во имя интересов международного сообщества, подошли к своему концу. Вероятно, что в будущем США будут вступать в конфликт в одиночестве и в основном, преследуя исключительно собственные интересы.
И, если впереди нас ожидает именно такой новый мировой порядок, то он приведет к последствиям, с которыми всему остальному миру придется лишь смириться: меньше гуманитарных миссий с целью защиты голодающего и угнетенного населения в разных странах мира, и меньше гарантий безопасности, что касается предотвращения внешней угрозы и возможных нападений.
Альтернатива ООН
Существует выход из непростой ситуации, сложившейся вокруг американской политики интервенционизма, и существует способ оставить в стороне унилатерализм Соединенных Штатов. Стоит позволить другим странам высказывать свое мнение о том, где и когда Соединенные Штаты могут вмешиваться в дела других государств. Это будет означать повторное рождение Организации Объединенных Наций и установление новых правил, регулирующих применение силы. Итак, какие правила интервенции Соединенные Штаты могли бы предложить международному сообществу?
Я назвал бы пять причин, по которым ООН могли бы разрешить Соединенным Штатам применить силу. Когда, как в Руанде или Косово, этнические чистки и столкновения угрожают жизни значительного числа мирных жителей, а сами государства не готовы либо не имеют возможности прекратить их. Когда, как на Гаити, свержена демократия, и народ просит о помощи для возвращения законно избранного правительства. Когда, как в Ираке, Северной Корее, а, возможно, и в Иране, государство нарушает протоколы о непролиферации химического, ядерного и биологического оружия. Когда, как в Афганистане, государство не в состоянии предотвратить нападений террористов на другие страны, осуществляемых с его территории. И, наконец, когда, как в Кувейте, государство становится жертвой агрессии и просит о помощи. Лишь в этих случаях применение силы может быть разрешено большинством голосов стран-членов СБ ООН.
Отправка в зону конфликта военных сил, по-прежнему, будет оставаться самым крайним средством его разрешения. Причем, несмотря на то, что сила и угроза - это единственные доводы, доступные для понимания тиранам, террористам и нарушителям прав человека. С терроризмом и пролиферацией ядерного оружия может справиться только многонациональная коалиция, готовая и подготовленная в случае необходимости для борьбы.
Без принципов, без друзей и без мечтаний
Новые правила интервенции - предложенные и выполняемые Соединенными Штатами - положат конец слухам о том, что именно США, а не их враги являются тем самым государством, что преступает закон. Подобная позиция даст Соединенным Штатам возможность вернуть себе положение мирового лидера, вместо того чтобы казаться раздосадованным чудовищем, из-за угла выискивающим себе жертву.
Основным симптомом поражения американской внешней политики после окончания холодной войны стало не отсутствие воли к руководству и вмешательству. Причина заключается в том, что США не смогли представить себе ситуацию, когда им еще раз придется сотрудничать с другими странами в установлении норм для всего международного сообщества. Американский мир должен быть многосторонним, иначе он не сохранится.
При отсутствии четких принципов, касающихся интервенции, при отсутствии друзей, при отсутствии мечтаний американские солдаты, страдающие под жарким иракским солнцем, превращаются в защитников американского могущества. А могущество вне закона, без поддержки, без уважения и без сторонников не сможет сохраниться.
