Когда Юрий Самодуров готовил кинофестиваль, посвященный Чечне, директор московского Центра Сахарова не думал, что у него возникнут какие-то проблемы. В конце концов, документальные фильмы уже демонстрировались в Англии, в США и в Японии. Для проведения фестиваля Самодуров снял в одном из московских киноцентров на период со 2-го по 4-е октября зал.
Однако за несколько дней до начала мероприятия Самодурову позвонил директор киноцентра Владимир Медведев, который поинтересовался, а согласована ли программа и с заместителем главы кремлевского аппарата, отвечающим за вопросы, связанные с Чечней? Самодуров ответил, что нет. Чуть позже он получил сообщение по факсу: к сожалению, сдать зал в аренду не представляется возможным.
Основание: «Все зарубежные фильмы имеют антирусский характер». Среди них была названа картина «Террор в Москве» - документальная лента о драме с заложниками в Музыкальном театре «Норд-Ост». Эта драма держала Москву в напряжении с 23-го по 26-е октября 2002 года, а потом вызвала шок, так как помимо 40 террористов в результате применения нервно-паралитического газа и из-за отсутствия медицинской помощи погибли, по меньшей мере, 129 заложников. То, что документальная лента рассказывает о расхлябанности органов власти, очевидно, не пришлось по вкусу Кремлю. Несмотря на это, 150 пережившим эту драму удалось посмотреть картину - в небольшом зале Центра Сахарова. Родственники заложников, конечно, не знают о причинах террористического акта и его исходе и не удовлетворены этим.
Почти все острые вопросы остаются без ответа: каким образом вооруженные до зубов террористы смогли беспрепятственно попасть в центр Москвы? Как им удалось получить подложные документы, если в России любая заявка на паспорт проверяется в ФСБ? Кто и когда отдавал приказ о штурме театра? Кто дал разрешение на применение смертельного газа? Кто забыл подготовить необходимое количество врачей и медицинского персонала для оказания немедленной помощи освобожденным заложникам?
До сегодняшнего дня не уволился или не был уволен из-за того, что случилось на Дубровке, ни один высокопоставленный офицер. Зато президент Владимир Путин отметил орденами участвовавших в штурме сотрудников подразделений специального назначения. Парламент отказался создавать комиссию по раследованию.
«Администрация Кремля делает все, чтобы никакая информация не стала достоянием гласности», - сказал Павел Финогенов, потерявший в «Норд-Осте» своего брата. Любу Бурбан, чей сын тоже погиб, ознакомили с медицинским эпикризом - и она возмущается до сегодняшнего дня: «В качестве мнимой причины смерти была названа нехватка воды и питания - что является грубой ложью - в сочетании со стрессом, хроническими заболеваниями, продолжительным пребыванием в неприятной обстановке». По ее словам, «ни разу всерьез не рассматривалась» возможность того, что причиной смерти мог стать смертельный газ. В начале июня 2003 года Генеральная прокуратура прекратила следствие по делу «Норд-Оста» «за отсутствием обвиняемых». Московский Комитет культуры запретил пережившим трагедию устанавливать на месте, где она произошла мемориальную доску с именами своих погибших родственников.
Московские суды отклонили почти все иски с требованием о проведении расследования и выплате компенсации. В данный момент все надежды возлагаются на Европейский суд по правам человека, куда направили свои жалобы 24 пострадавших.
