4-е ноября 2003 года. В эти дни в памяти странным образом встает Советский Союз. В страшные советские времена Москва грубо отвергала любую критику с Запада как вмешательство во внутренние дела. Сегодня уже сам руководитель внешнеполитического сектора ЕС Солана (Solana), находясь с визитом в российской столице, говорит, что арест ушедшего теперь в отставку председателя правления «ЮКОСа» Михаила Ходорковского является, мол, «внутренним делом» России, которое он не комментирует и которое никак не повлияет на его переговоры. То, что Ходорковский стал жертвой схватки за власть в Кремле, в ходе которой националистически ориентированная группировка из числа сотрудников спецслужб намеревается изменить курс страны, что при этом попираются принципы правового государства, - об этом тоже не желает говорить открыто ни один глава правительства из европейских стран.
Не является исключением и канцлер Германии Шредер (Schroeder). Недавно, будучи в Екатеринбурге, он, и это бросалось в глаза, промолчал, что касается Чечни, хотя выборы, организованные Кремлем, были фарсом. Комментарий по этому поводу с точки зрения друга России, озабоченного положением дел с демократией, был бы уместен, если даже не необходим. Нарушение прав человека в Чечне остается темой для обсуждения только для второго или третьего эшелонов европейских политиков. О том, что свобода средств массовой информации низведена до уровня выступлений в Гайд-парке, больше вообще не говорят. Достаточно лицемерного признания Путиным необходимости создания «гражданского общества», даже если все, что присуще такому обществу, в политике Кремля не играет никакой роли.
Россия поставляет Германии не только энергоносители, она является для нее развивающимся рынком, предоставляющим большой шанс именно немецкой экономике. На это направлена внешняя политика Шредера в отношении Москвы, которая, как он заявил, является делом шефа, забрав все связанные с ней проблемы из компетенции министра иностранных дел - тот Востоком интересуется мало. Поэтому Шредер обнимает Путина крепче, чем прижимает к себе канцлера глава Кремля. Возможно, определенную роль здесь играет стремление покончить с зависимостью от Америки, однако решающим являются экономические показатели.
В Берлине, судя по всему, верх берет представление, что не так уж и плохо, если Путин разберется с олигархами. В то время, как представители американской и британской экономики делают ставку на развитие в России частной экономики и потому действия, направленные против «олигархов», их компаний, таких, как «ЮКОС», подвергают критике, немецкие предприниматели сохраняют верность кремлевскому руководителю.
Вера в государство у представителей немецкой экономики и политики имеет свои традиции. Они делали неплохой бизнес с Москвой еще в советские времена, в бытность у власти социал-демократических правительств. Мнение Шмидта (Schmidt), что Россией можно управлять только авторитарно, видимо взял на вооружение и Шредер. В Берлине, как и в других европейских столицах, рады стабильности, которая достигается с помощью управляемой демократии. С российской политикой, ориентированной на демократию, эта позиция не имеет больше ничего общего.
Это не значит, что с Россией не следует иметь дела. Но именно политика невмешательства может привести к краху концепции Шредера, если процесс, началом которого может послужить история с «ЮКОСом», будет продолжен. В стране, где ведущие предприниматели могут без лишних слов оказываться за решеткой, иностранные инвесторы почувствуют себя вскоре неуютно.
Вместо поспешных аплодисментов очень уместным для правительства Германии и для экономики был бы критический тон по поводу процессов, происходящих в России. Он необходим, чтобы минимизировать ущерб и придать силы тем, кто желает продолжения реформ и демократизации страны.
Дело в том, что на президента Путина, как показывает его первый президентский срок, можно влиять. Кто, однако из соображений ложной лояльности и стабильности изо всех сил аплодирует, тот подвергается опасности нанести ущерб своим собственным интересам, рассчитанным на долгую перспективу. Эти интересы, как и прежде, связаны с Россией, но страной стабильной, современной и демократической.
