Журнал "Time" взял интервью у своего бывшего московского корреспондента, автора книги "Черная земля: путешествие по России после ее падения" ("Black Earth: A Journey Through Russia After the Fall") Эндрю Мейера (Andrew Meier)
"Time.com": Почему президент Владимир Путин разрешил арестовать крупнейшего олигарха России Михаила Ходорковского? Каковы его мотивы: политические или экономические?
Эндрю Мейер: Политика и экономика в России неразделимы, так как их сочетание порождает власть. Ходорковский незадолго до своего ареста начал процесс слияния своей компании ЮКОС с компанией "Сибнефть", что позволило бы ей стать четвертой крупнейшей в мире частной нефтедобывающей компанией, с запасами, равными одной пятой нефтяных запасов Кувейта. Также Ходорковского несколько месяцев обхаживали концерны "Exxon Mobil" и "Chevron-Texaco", стремящиеся купить до 40 процентов акций новой компании за миллиарды долларов. Для окружающих Путина силовиков неприемлемы как власть новой компании, так и предполагаемая продажа значительной части акций российских предприятий нефтяной промышленности западным странам.
Происходящее представляется как борьба за власть над природными богатствами России. На Западе Ходорковский и подобные ему воспринимаются как парни в белых шляпах, как современные либералы, приверженные идеалам свободного рынка. При каких бы сомнительных обстоятельствах они ни нажили свое богатство, сейчас они подписались под такими принципами, как права акционеров, прозрачность компаний и корпоративное управление. Такие олигархи, как Ходорковский, отбелили себя, и были готовы заключать сделки с лучшими представителями Запада. Им противостоят настроенные против Запада представители реакционных сил в черных шляпах, российские националисты, которые выступают за сохранение национальных интересов России и их приоритет над правами частного бизнеса.
Как бы то ни было, арест Ходорковского показывает слабость правления Путина: до нынешнего момента он блестяще вел переговоры между различными группами, натравливая их друг против друга. Однако происходящие события, в которых он применил самые жесткие из возможных мер против главного олигарха страны, знаменуют собой перелом.
"Time.com": Чем можно объяснить выбор времени для проведения ареста? Связаны ли все эти события с предстоящими в декабре выборами в Государственную Думу?
Эндрю Мейер: С экономической точки зрения, нынешние события происходят в самое неподходящее время. Экономика развивалась, кредитный рейтинг России повышался, рынок ценных бумаг был самым привлекательным в мире. Белый дом простил России ее возражения против войны в Ираке, перспективы выглядели радужнее, чем когда-либо.
Проблема заключается в том, что в системе, в которой нет четкого определения частной собственности, в которой юридическая инфраструктура изменчива, а политические институты слабы, выборы становятся катализатором кризисов, как это происходило со времени распада Советского Союза.
Ходорковский не только угрожал силовикам, увеличивая свою долю в нефтяной промышленности страны и размышляя о продаже большой части своей компании Западу; он также демонстрировал политические мускулы и даже осмеливался открыто говорить о своих политических амбициях. Для тех, кто следит за ним с конца 1980-х годов, такие его действия стали неожиданностью. Он практически никогда не делал громких заявлений. Кроме того, отец Ходорковского - еврей, а в его окружении считается, что в России с царящими в ней настроениями еврей не сможет выиграть президентские выборы. Тем не менее, сейчас выясняется, что Ходорковский разрабатывал план преобразования России в страну с парламентской системой, и сообщается, что в будущем он даже видел себя на посту премьер-министра.
Совокупность бизнес-сделок и политических амбиций Ходорковского подтолкнула силовиков к действиям против него. Российское государство слишком слабо, чтобы власть игнорировала бросаемые ей вызовы. А затем Ходорковский, не обращая внимания даже на открытые угрозы ареста, отказался последовать примеру других олигархов, Бориса Березовского и Владимира Гусинского, и покинуть страну.
"Time.com": Итак, в окружении Путина происходящее воспринимается как исправление ошибок, допущенных Борисом Ельциным в 1990-х годах, когда он продал олигархам стратегически важные отрасли по бросовой цене в обмен на финансирование своей избирательной кампании?
Эндрю Мейер: Да, независимо от того, насколько грубо ведется расследование, или насколько жестоким оно кажется за границей, они считают предпринимаемые против Ходорковского действия необходимой коррекцией ошибок. Линия Путина выражается как "У нас нет выбора". Как я объясняю в своей книге, Путин считает, что государство превыше всего. Государство должно выжить. Однако тот факт, что он увидел в Ходорковском настолько значительную угрозу, что почувствовал необходимость поступать так, как он поступает сейчас, раскрывает его политическую слабость. Кроме того, он знает, что Запад не будет разрывать отношений с Россией, так как понимает всю важность источника нефти вне стран арабского мира.
"Time.com": Итак, тогда как Ельцин обращался к Западу и олигархам как проситель, Путин ведет себя более агрессивно?
Эндрю Мейер: Это сложный процесс. Во внешней политике Путин мечется между Западом и соблюдением национальных интересов России. Он пошел на уступки по расширению НАТО, по Договору по противоракетной обороне, по присутствию США в Средней Азии. Однако, у него есть свои табу. Одно из них - Чечня, другое - олигархи. Путин дает понять: "На своей земле я буду делать то, что захочу". До настоящего времени он характеризовал себя только тем, против чего (и кого) он борется. Однако он должен еще охарактеризовать себя и с положительной стороны.
"Time.com": Интересно, что оба табу имеют для Путина важность с точки зрения выборов.
Эндрю Мейер: Да, перед первыми выборами он был практически неизвестен, однако благодаря своей жесткой военной кампании в Чечне он одержал на них победу. А атака на олигархов принесет ему даже больше очков, чем война в Чечне. Рядовые россияне не прольют из-за олигархов и слезинки. В отличие от Запада, в России Ходорковского не считают образцом нового поколения бизнесменов. Для большинства россиян он является символом всех грехов последних десяти лет.
"Time.com": Как Вы думаете, чем закончится противостояние Путина с Ходорковским?
Эндрю Мейер: "Процесс идет", как обычно говорил Михаил Горбачев. Или Ходорковский продолжит борьбу, приняв участие в президентских выборах, или он заключит сделку и удалится либо в изгнание, либо на позиции, не столь опасные для Кремля. Я не считаю, что последнее возможно, однако любой исход событий не сулит России ничего хорошего. Западные инвесторы, чтобы они ни говорили на публике, напуганы до безумия. Для российской экономики нынешний момент является наихудшим со времени кризиса 1998 года.
