Как последняя страница советской дипломатии, так и правление Грузией оказались Шеварднадзе не по силам.
В истории Советского Союза было всего лишь два министра иностранных дел, не имевших никакого опыта дипломатической работы. Первый - академик Дмитрий Шепилов, назначенный на пост главы внешнеполитического ведомства Никитой Хрущевым в 1956 году и продержавшийся на этом месте лишь год. Вторым стал Эдуард Шеварднадзе, окончивший исторический факультет университета своего родного города Кутаиси: он занял пост главы МИДа в 1985 году и пробыл на нем до самого распада Советского Союза в 1991 году.
Политическая карьера Шеварднадзе оказалась богаче: с 1965 по 1972 год он был министром внутренних дел республики, а позднее - до 1985 года - первым секретарем Компартии Грузии. Горбачев поставил его во главе советской дипломатии именно потому, что Шеварднадзе был крайне далек от нее. Великому реформатору был необходим новый человек во главе новой внешней политики, а, кроме того, этот человек должен был пользоваться доверием. Оба политика стали близкими единомышленниками еще в то время, когда Горбачев был первым секретарем партии Ставропольского Края: тогда они подолгу беседовали, прогуливаясь вдвоем по берегу Черного моря. И тот и другой считали, что "так жить больше нельзя". Подобное убеждение было совершенно необходимо для того, чтобы все изменить в Советском Союзе, но оказалось недостаточным, чтобы все сделать хорошо.
Дипломатия Шеварднадзе - столь приветствуемая на Западе - с точки зрения интересов России больше походила на настоящий кошмар. И вовсе не из-за того, что страна сначала лишилась своей внешней "империи" - Восточной Европы - а затем и внутренней, то есть собственно Советского Союза. Точно также как это произошло при деколонизации других империй, подобные изменения могли пойти лишь на пользу той уставшей советской России, что уже не справлялась с целым узлом проблем, разрешившихся позднее на удивление мирным образом. Проблема заключалась в ином: после зрелищного отступления со своих позиций Россия не смогла воспользоваться данным ей преимуществом при переговорах и оставила после себя повсюду одни лишь пустоты.
В Европе эта пустота быстро была заполнена, и образовавшееся пространство получило статус своего рода заднего двора Запада, неким образом напоминающий статус развивающихся стран в период между войнами. В Афганистане образовалась "черная дыра", которая и по сей день остается на прежнем месте. На Ближнем Востоке сложилась ситуация наихудшая за последние 50 лет . . . Решение всех этих проблем было явно не под силу Шеварднадзе - переговорщику блуждающему и меланхоличному, который просто не догадывался о той громадной доли ответственности, что лежала на Москве.
Прежний биполярный мировой порядок остался позади, и мир оказался в руках одной силы, которая не может справиться со всеми проблемами, но продолжает наносить удары повсюду. Кто мог тогда, в восьмидесятых годах, когда в Москве говорили о "новом мышлении" и "новом международном порядке" с логическим объединением Север-Юг в качестве начала "новой цивилизации", представить себе подобное будущее?
Второй Шеварднадзе появляется в Грузии в 1992 году, уже после распада Советского Союза. Амбициозные планы бывшего министра иностранных дел стать при поддержке Запада Генеральным Секретарем ООН так и не реализовались. Шеварднадзе появляется в Тбилиси после государственного переворота, в результате которого власти лишился Звиад Гамсахурдиа - обезумевший ультранационалист, избранный президентом республики подавляющим числом голосов (87%).
Освободившись от Советского Союза, подарившего республике самый длительный период стабильности и национальной консолидации за всю современную историю, Грузия превратилась в сумасшедший дом. Красивейший исторический центр Тбилиси стал сценарием небольшой гражданской войны. За свободу пришлось заплатить высокую цену: нищета, хаос и национальная разобщенность страны. Шеварднадзе попытался разрешить абхазский кризис путем военного вмешательства и сильно обжегся. Ни западные кредиты, ни различные предложения Москвы или Вашингтона не смогли создать перспективы стабильного положения в стране.
Шеварднадзе вышел невредимым из нескольких громких покушений, за организацией которых чувствовалась рука российский спецслужб. После обмана с "гуманитарной войной" в Косово грузинский президент подтолкнул НАТО к вмешательству в дела Абхазии, где, по его утверждению, происходили столь же на самом деле иллюзорные "этническая чистка и геноцид". После событий 11 сентября Шеварднадзе предложил свою территорию американцам - предложение было принято - для контроля нового геополитического и энергетического плюрализма на Кавказе.. Но все эти уловки не смогли коренным образом изменить положение вещей в Грузии.
Вне всякого сомнения, что советский, что грузинский хаос оказались не под силу ни тому, ни другому Шеварднадзе. В его защиту можно сказать, что любой другой на его месте справился бы еще хуже. Особенно в Грузии, где в девяностых годах политики были особенно безумны. Но между этим безумством и прозвищем "серый лис" довольно большое расстояние. Лисом он не был. Серым - был достаточно. Яркий представитель целой галереи политических пигмеев начала этого века, правящих на пространстве от Гибралтара до реки Амур на границе с Китаем.
