Не стала ли Россия после ареста своего самого богатого человека другой страной? Не превратился ли Кремль в цитадель темных личностей из КГБ, вознамерившихся повернуть колесо истории вспять? Или же подобные вопросы - всего лишь проявление истерии, которую надо немедленно прекратить, как того потребовал президент Путин, реагируя на арест главы ЮКОСа в первый раз? Пойдет ли Россия и дальше по пути рыночной экономики, станет ли она правовым государством?
Трудно понимаемым и интересным, что касается России, является то, что в этой стране все по-другому, даже если происходящее в ней выглядят так же, что и на Западе. Миллиардер в России не является независимым предпринимателем, так как любая сделка обречена без поддержки какого-либо из кланов на провал. Те, кто на Западе считались бы открытыми политиками, в России зачастую оказываются почти неизвестными «закулисными руководителями».
Под контролем Кремля
В частности, согласно конституции, правительство является исполнительным органом, однако для российского президента, сосредоточившего в своих руках полномочия американского и французского глав государств, правительство - всего лишь инструмент его власти, и оно в целом не является самым важным институтом. Так называемые силовые министры, имеющие свои собственные войска, то есть министры внутренних дел, юстиции и обороны, а также глава разведки и генеральный прокурор подчинены непосредственно президенту. Это касается и министра иностранных дел. Премьер-министр отвечает за экономику, финансы и социальные вопросы, но и здесь последнее слово за президентом. Намного большим влиянием, чем правительство, пользуется администрация президента. Она, как ее обычно называют, - это «Кремль». Управления администрации занимаются параллельно правительству всеми политическими проблемами. «Кремль» контролирует правительство. В отличие от министров руководители кремлевской администрации не являются публичными политиками, хотя по влиянию они министров превосходят. Поскольку в России не существует прочно устоявшихся официальных институтов и гражданского общества, то решающее влияние на политику оказывают неформальные группы, созданные по интересам, или кланы.
У Путина нет своей собственной команды
Одна такая неформальная группа, «семья», господствовала в России в тот момент, когда Владимир Путин стал президентом. Под ней понимали спаянную группу родственников и людей из близкого окружения бывшего президента Ельцина и отдельных крупных предпринимателей, таких, как Борис Березовский и Роман Абрамович, известных как олигархи. От некоторых из них, таких, как дочь Ельцина Татьяна Дьяченко, вышедшая замуж за бывшего главу администрации Валентина Юмашева, человека из близкого окружения Ельцина, Путин избавился сразу же. Других, таких как делатель королей Борис Березовский, он изгнал из страны несколько позднее. Самой большой проблемой для Путина было то, что сам он работал в правительстве и в Кремле только непродолжительное время. Бывшему полковнику КГБ практически не удалось поставить под свой полный контроль даже ФСБ, которой он руководил.
У Путина не было своей собственной команды. Поэтому он собирал вокруг себя людей, которым он мог бы доверять. Это были люди из ленинградского КГБ, такие, как нынешний министр обороны Сергей Иванов, руководитель ФСБ Николай Патрушев или отвечающий в Кремле за кадровую политику Виктор Иванов. Другие работали с Путиным в городской администрации Петербурга, например, руководитель канцелярии Игорь Сечин, тоже связанный со спецслужбой, новый глава администрации Дмитрий Медведев, первым заместителем которого является Дмитрий Козак. Но есть также и «петербургские либералы»: министр экономического развития Герман Греф и министр финансов Алексей Кудрин.
Мастер политической интриги
Но Путин по-прежнему оставался в зависимости от ключевых фигур «семьи». Дело в том, что его люди, работавшие на региональном уровне, не обладали ни опытом, необходимым для ведения государственных дел, ни полезными связями в среде политической и экономической элиты, среди губернаторов и олигархов. «Многие из них набирались опыта для решения стоящих перед ними задач не так быстро, как Путин», - говорит политолог Борис Макаренко из московского Центра политических исследований. По этой причине Путин оставил на своем месте как премьер-министра Михаила Касьянова, который должен был заниматься экономическими реформами, так и главу ельцинского штаба Александра Волошина. Волошин считался серым кардиналом Кремля, мастером политической интриги. Он служил Путину верно, помогал изгонять своего прежнего наставника Березовского, заставил придерживаться кремлевской линии средства массовой информации, участвовал в строительстве путинской управляемой демократии. У него были связи с олигархами. Волошин, будучи по своим убеждениям западником, оказал влияние на решение Путина, принятое в связи с событиями 11-го сентября. Но, несмотря на все свои переговоры в Вашингтоне, ему так и не удалось помешать принятию Россией вето по иракскому вопросу. Верх взяли представители спецслужб. В их глазах и в глазах Путина он не мог быть лояльным полностью, но был способен вести свою собственную игру.
Волошин, как сказал Путин, должен был уйти и без того. Перед этим видавшему виды главе штаба предстояло выдержать еще один решительный бой: схватку за новую Думу, которая избирается в декабре. Однако из-за ареста Ходорковского Волошин ушел из Кремля раньше, Путин назвал это «ошибкой». Для Волошина удар по Ходорковскому означал роковое усиление так называемых силовиков, выходцев из разведки и армии.
Зависимость от системы
Сколь глубок водораздел, обозначенный отставкой Волошина, - тема, на которую сейчас дискутируют политики и политологи. С его уходом завершилась ельцинская эпоха, говорит министр финансов Кудрин, «Конец Византии!» - делает он вывод. Команду Волошина, например его ближайшего помощника Владислава Суркова, отвечающего за выборы в Думу, намеченные на это воскресенье, Путин пока оставил. Как долго они еще будут оставаться в Кремле, неизвестно. Это касается и премьер-министра Касьянова. Он неоднократно высказывал критические замечания по поводу истории с ЮКОСом. «Семья», к которой причисляют Касьянова, выступила против нападок на Ходорковского. Бывший глава ЮКОСа, кстати, никогда не принадлежал к ней, но в глазах силовиков тот в результате слияния с ЮКОСом, концерном олигарха Романа Абрамовича, усиливал позиции прежней власти.
Арестовав Ходорковского, Путин достиг «колоссального эффекта наглядности», говорит Макаренко. «Любой предприниматель видит, что будет с ним, если он станет вмешиваться в политику не на той стороне». Если можно убрать с пути самую крупную и саму независимую фигуру, то это показывает, что то же самое может произойти и с любым другим, подтверждает политолог Николай Петров из московского Центра Карнеги (Carnegie).
Главной причиной удара, нанесенного по Ходорковскому, была невыясненность вопроса, кто же станет преемником Путина в 2008 году. Такой сильный и амбициозный человек, как Ходорковский, рассматривался в качестве угрозы. К этому примешивается личная неприязнь Путина к Ходорковскому, о котором он говорит с такой же эмоциональностью, как в иных случаях о Чечне, считает Петров. По-настоящему свободной экономики в России не существует. «Независимо от того, каким бы богатым ни был Ходорковский, он оставался в зависимости от системы. Когда он собрался освободиться от нее, по нему был нанесен удар».
Реформаторы против силовиков
Означает ли удар, нанесенный по главе ЮКОСа, что власть в Кремле оказалась в руках спецслужбы? Политологи отвечают на этот вопрос по-разному. Роль «семьи» будет оставаться в обозримом будущем значительной, так как Путин хорошо знает слабые стороны своих собственных людей, говорит Макаренко. «Путин не довел до конца ни одной из своих реформ, некоторые из них до сих пор остаются на бумаге или в замыслах». Поэтому он не может делать ставку на одних лишь выходцев из спецслужбы. «Путин реализует проект преобразований по западному образцу. В Кремле нет другого проекта», - Макаренко в этом убежден. Путин, мол, хорошо понимает, насколько неэффективной является государственная экономика.
Макаренко, правда, признает, что баланс между реформаторами и силовиками может быть нарушен. «Если в какой-то момент появятся экономические проблемы, соотношение сил может измениться в пользу людей из разведки и армии». В том, что генералы имеют отношение к проектам преобразований, нет ничего особенного для так называемых стран, переживающих переходный период. Впрочем, цена победы преторианской гвардии может оказаться для России, реформирование которой началось с большим опозданием, более высокой, чем в других странах. Такие люди, как Игорь Сечин или Виктор Иванов, близкие знакомые Путина по службе в КГБ, находящиеся теперь в Кремле, не имеют «ничего общего» с либеральным обществом. Самая большая проблема Путина заключается в его убежденности, что он должен все контролировать.
Человек растет вместе с задачами, которые перед ним встают
То, что Путин балансирует между двумя группировками, будто бы является главным судьей в схватке между властными группами, Николай Петров, напротив, считает иллюзией. До сих пор силовики занимались другими делами, но никак не экономикой. Путин и его люди из ФСБ сначала выделили два приоритета: установить полный контроль над спецслужбами, над Министерством внутренних дел и армией, а также над средствами массовой информации.
Для достижения первой цели Путин создал инструмент в лице семи уполномоченных в регионах в ранге заместителей руководителя администрации президента. В их аппарате до 70 процентов сотрудников это выходцы из разведки и армии. Только годом позже, после того, как был установлен контроль над регионами, Путин поставил своих людей руководить Министерством обороны и Министерством внутренних дел. Налоговую полицию, по влиянию - вторую после ФСБ службу, работавшую на поле между экономикой и политикой и пользовавшуюся относительной независимостью, Путин в начале этого года расформировал, а весь аппарат подчинил своему доверенному лицу, бывшему охотнику за диссидентами и генералу КГБ Виктору Черкесову из Санкт-Петербурга. Тем самым, говорит Петров, силовики развязали себе руки, чтобы заняться экономикой, которую они до этого никак не контролировали.
История с ЮКОсом показывает, что они не намерены удовлетвориться влиянием с своей собственной сфере». Путин для Петрова «самый современный и самый цивилизованный политик» в среде господствующего клана разведчиков, который оттесняет от власти «семью». Как в свое время коммунисты оставляли на своих местах гражданских директоров фабрик и лишь приставляли к ним «красного» заместителя, так и нынешние чекисты направили своих людей во все министерства в качестве заместителей министров. Там они не только осуществляют контроль, но и обучаются бизнесу, чтобы унаследовать старым хозяевам. «У Путина сначала не было людей, которые могли бы это сделать. Теперь они доросли до своих задач».
Чекист Путин
Петров не верит, что Путин реформирует страну по западному образцу. «Проекты реформирования были всегда и у КГБ. Они служили тому, чтобы усиливать позиции страны на международной арене». Но для этого достаточно экономистов либерального толка. Новый глава администрации Медведев, министр экономического развития Греф, министр финансов Кудрин, по его словам, всего лишь либеральные управленцы, которых позволили себе иметь силовики - новые акционеры. Путину нужна не страна, построенная на либеральных ценностях, а восстановление сильной империи под названием Россия. Для этого он готов идти на уступки Западу.
Политолог убежден, что люди из спецслужб в силу своего менталитета не намерены мириться с политикой компромиссов, рассчитанной на длительный период. Они рассматривают это лишь в качестве тактического маневра. Ослабление всех демократических институтов, приобщение средств массовой информации к своей идеологии или, например, по-советски звучащий приказ об удвоении внутреннего валового продукта в течение десяти лет показывает, чьим по духу отпрыском является Путин, говорит Петров. «Все, что сделал Путин, свидетельствует о том, что он является чекистом».
