У нее есть армия, фондовая биржа и национальный банк. Она имеет место в Совете Безопасности (СБ) Организации Объединенных Наций (ООН), послов в большинстве столиц мира и олимпийских чемпионов по фигурному катанию на коньках. У нее есть национальный флаг и достаточно искусственных спутников Земли (ИСЗ). Так почему бы нам не обращаться с Россией как с "взрослой" нацией?
Совершенно очевидно, что в данный момент мы этого не делаем - и, в действительности, не делали этого с момента распада Советского Союза. Когда Джордж Буш-младший (George W. Bush) встречается с Тони Блэром (Tony Blair), атмосфера дружеская, но деловая. Когда он встречается с Жаком Шираком (Jacques Chirac), атмосфера прохладная, но по-прежнему деловая. С другой стороны, когда он встречается с Владимиром Путиным, то из кожи вон лезет, чтобы выглядеть не просто деловым или дружелюбным президентом, но продемонстрировать, что они являются лучшими друзьями. Президент США заглядывает своему российскому коллеге в глаза, или изо всех сил старается похвалить его за его "видение демократии, свободы и главенства закона", или же приглашает его на свое ранчо.
Надо отдать президенту Бушу-младшему должное: его тактика не отличается от тактики Билла Клинтона (Bill Clinton), который в обычном порядке приветствовал своего лучшего друга, тогдашнего российского президента Бориса Ельцина, заключая его в широкие объятия. Равным образом, президент Клинтон питал склонность превозносить свободу и демократию в России даже тогда, когда и та, и другая начали испаряться. Но ни тому, ни другому из наших президентов особенно не удавалось - как, впрочем, не удавалось никому - относиться к российским лидерам как к ответственным взрослым политикам или же относиться к России как к стране, способной следовать правилам западных институтов, в которые она желает вступить.
На этой неделе россияне участвовали в парламентских выборах, которые впервые все западные наблюдатели, обыкновенно не рискующие высказаться прямо, фактически объявили нечестными. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) назвала их "чрезмерно искаженными". Совет Европы, который борется за права человека в Европе, критиковал использование контролируемых государством средств массовой информации (СМИ) и денег налогоплательщиков в интересах кандидатов Кремля. Если принять во внимание, что в 2000 году ни одна из этих организаций не ухватилась за задокументированные в газете "The Moscow Times" многочисленные примеры мошенничества, которые подпортили президентские выборы в России, их нынешние высказывания являются совершенно необычными - и должны быть последствия.
Этим я не хочу сказать, что нам следует послать в Москву морских пехотинцев, чтобы попытаться повлиять на российских избирателей. Наши возможности влиять на ход внутренних событий в России ограничена, и так было всегда. Но у нас имеется возможность назвать вещи своими именами, в частности заявить, что в России отсутствует демократия, и нам следует так поступить. Российский президент, к примеру, не так давно присутствовал на встречах в формате органа, известного в прошлом как "Большая Семерка" - семь богатейших демократических государств мира - а впоследствии, после того, как президент Клинтон впервые пригласил туда президента Ельцина, стал именоваться "Большой Восьмеркой". Поскольку Россия не является ни особенно богатой, ни демократической в полном смысле этого слова, быть может, пришло время, чтобы российский президент перестал посещать эти встречи. Этим преследуется не цель наказания Путина, который в любом случае только лишь сэкономит массу времени и денег, если не станет участвовать в данном мероприятии для любителей помолоть языком. Нам следует показать, что наши порядки остаются нашими порядками, и мы их не меняем только лишь потому, что чувствуем себя обязанными покровительственно улыбаться всякий раз, когда россияне их нарушают.
Не то чтобы такого не случалось прежде. В 1990-х годах Международный валютный фонд (МВФ) изо всех сил старался не обижать чувства россиян - или не обуславливать свои займы обычными для него условиями - и в результате потерял приличные деньги. "Мы являемся великой страной, - сказал однажды президент Ельцин в ответ на иностранный экономический совет, - и вы не можете нам указывать, что делать". Позднее он демонстративно покинул встречу ОБСЕ, когда ему заявили, что Россия в Чечне нарушает права человека, за которые борется эта организация. В то время наша терпимость к вещам такого рода была неправильной, но понятной, принимая во внимание нестабильность России, а также историческую враждебность прежнего Советского Союза. Но сейчас прошло еще одно десятилетие, Советский Союз стал отдаленным воспоминанием, а нынешнее российское правительство едва ли можно называть нестабильным. Однако мы по-прежнему ничего не говорим, когда россияне продолжают нарушать соглашения о европейской безопасности и, очевидно, не желают, чтобы Россия соответствовала тем стандартам, соблюдения которых мы добиваемся, скажем, от Хорватии.
Следствием этого являются не только искаженные российско-американские отношения, но и деградация наших собственных западных институтов и провозглашенных идеалов. Почему иракцам нужно прислушиваться, когда мы говорим о демократии, если мы не говорим о демократии с лучшим другом президента Буша-младшего Владимиром? Почему зимбабвийцам нужно прислушиваться, когда мы говорим о нарушениях прав человека, если мы не применяем те же самые стандарты к Чечне? Белый дом сделал несколько заявлений с выражением легкого беспокойства по поводу российских выборов, которые явно были избирательным фарсом. Что ж, отлично, если только мы не возражаем против того, чтобы другие не воспринимали нас всерьез в будущем.
