Пленение Саддама Хусейна преподносится как повод для празднования, однако администрация Буша (Bush) еще может о нем пожалеть.
Дело в том, что Соединенные Штаты должны будут обходиться со своим бывшим союзником и главой государства как с высокопоставленным военнопленным, в соответствии с нормами, выработанными в Нюрнберге и Гааге. Показания Саддама Хусейна в открытом суде могут привлечь всеобщее внимание, если ему будет позволено подробно рассказать о своих прошлых взаимоотношениях с высшими американскими чиновниками, в том числе с отцом нынешнего президента и министром обороны Дональдом Рамсфелдом (Donald Rumsfeld), которые разрабатывали основы сотрудничества с Хусейном в 1983 году.
Теперь, когда "фактор страха" в виде незримого присутствия Хусейна устранен, больше не осталось каких-либо значимых объяснений того, почему бывшие члены иракского правительства и ведущие ученые не могут сказать, куда делось оружие массового поражения.
Нам говорили, что Хусейн представляет собой неминуемую угрозу миру, что он близок к созданию ядерного оружия, которое он может отдать движению "Аль-Каида". Оккупация Ирака, как снова и снова повторял Белый дом, была законным ответом на ужас событий 11 сентября 2001 года, способом предотвратить, как однажды выразилась Кондолиза Райс (Condoleezza Rice), появление "ядерного гриба" над американскими городами.
Конечно, в конце концов президент Буш был вынужден признать, что доказательств, подтверждающих связь между Хусейном и событиями 11 сентября 2001 года, не было. Тем не менее, в своем коротком заявлении, сделанном вскоре после захвата Хусейна, он снова связал этого диктатора с угрозой фундаменталистского терроризма. При этом он продолжает хранить молчание о давних деловых партнерах семьи Бушей в Саудовской Аравии, о сторонниках "Аль-Каиды" и других религиозных фанатиках, которые причисляли Хусейна к своим врагам.
Мы потратили много времени и ресурсов на борьбу с "Аль-Каидой" и подобными ей группами, увязая тем временем в Ираке. Устранение Хусейна было политически мотивированной эксплуатацией злости и страха нашей нации после 11 сентября. Сейчас, когда Хусейн уже пойман, Белый дом должен прекратить ежедневно скрывать свои промахи и недочеты в войне с террором. Например, администрация должна прекратить засовывать палки в колеса комиссии, сформированной без особой охоты Бушем для расследования причин, по которым стали возможны события 11 сентября.
Эта официальная обструкция является ясным признаком того, что Буш обеспокоен возможным появлением неприятных подробностей, которые могут помешать его переизбранию. Тем не менее, Конгресс и общественность должны узнать правду о событиях 11 сентября, чтобы мы могли сделать собственные выводы о случившемся и о возможностях предотвращения подобных трагедий в будущем.
Захват Хусейна, представляющий президенту фантастические возможности для пропаганды, не делает нас более защищенными от международного терроризма. Тем не менее он может открыть неприятную правду о длившемся десяток лет военном и экономическом сотрудничестве Вашингтона с Хусейном в его войне против иранских религиозных фанатиков, совершающих набеги в Ирак.
Например, Буш часто упоминал о том, что Хусейн травил газом своих собственных граждан, хотя это происходило тогда, когда его отец, Буш-старший, и президент Рональд Рейган (Ronald Reagan) вычеркнули Ирак из списка террористических государств и установили дипломатические отношения с режимом Хусейна. Президент Буш-старший выдал Хусейну кредитов на сумму 1,2 миллиарда долларов США уже после того, как диктатор применил отравляющий газ против курдов.
Эта грязная история вызывает вопросы о наших нынешних мотивах в отношении Ирака.
Угроза возвращения Хусейна к власти была основной причиной, по которой Соединенные Штаты сомневались в возможности передачи какой-либо реальной власти иракцам. Теперь на очереди, несомненно, стоят справедливые выборы при участии международных наблюдателей, и решения о восстановлении Ирака и право распоряжения его запасами нефти будут принадлежать иракскому, а не американскому правительству.
Если мы задержимся у власти в Ираке, то это будет свидетельствовать о наших имперских мотивах, а не о нашей приверженности идее самоопределения иракского народа.
