Автор является профессором Школы международных исследований имени Генри Джексона при Вашингтонском университете и автором книги "Современные тираны" (Modern Tyrants)
17 декабря 2003 года. Мы, американцы, плохо подготовлены к тому, чтобы понимать феномен чудовищной тирании. Мы предпочитаем верить, что Саддам Хусейн (Saddam Hussein), как до него Адольф Гитлер (Adolf Hitler) и Иосиф Сталин, был просто психопатичным, безнравственным убийцей. Вот почему наши лидеры считали, что, если мы сбросим тирана, его освобожденный народ возрадуется и отблагодарит нас. Большинство иракцев, безусловно, почувствовали облегчение от того, что Хусейн никогда не возвратится, чтобы мучить и убить новые сотни тысяч людей, но как долго они собираются нас благодарить - совсем другое дело.
Саддам Хусейн не был просто преступником, который сумел захватить целую страну и использовать для собственного обогащения ее армию и полицию. В отличие от крестных отцов мафии, которыми он, как говорят, восхищался, он был также идеологом и, подобно другим известным тиранам 20-го века, - мыслителем с историческим видением, которое находило отклик у многих из его подданных и во всем регионе.
Хусейн был одержим повествованиями о великих месопотамских империях, о Саладине (Saladin), военачальнике (курдских) мусульман, который разгромил христианских крестоносцев. Он мечтал о том, что баасистская (Baathist) партия, в которую он вступил еще молодым, создаст великое светское, социалистическое арабское государство, которое сможет взять у высокомерного Запада его технические достижения, одолеть Запад и вернуть арабам их законное место в истории. Его прежние личные унижения (его часто бил жестокий отец) и его стремление к отмщению слились в великом историческом видении, которое разделяли политические идеалисты по всему арабскому миру.
В этом отношении он очень походил на Гитлера и Сталина, которые, каждый по-своему, стали олицетворением высоких утопических целей величия и которые умерли, будучи уверенными, что все страдания, которые они принесли, были оправданными, потому что только репрессиями и массовыми убийствами они могли заставить свои слабые народы сделаться по-настоящему сильными и победоносными. Как и эти чудовища, Хусейн был убежден, что те, кто ему противостоит, являются не только личными врагами, но предателями великого дела.
Многие американские мыслители и лидеры тоже верят в высокие исторические цели, но наша история была столь успешной, что месть редко являлась составляющей нашего видения мира. Наши демократические институты слишком сильны, чтобы позволить любому лидеру безнаказанно совершать что-либо, даже отдаленно напоминающее крайности Саддама Хусейна. Далее, американцы избегают выбирать в лидеры тех, кто одержим ненавистью или пытается заручиться поддержкой, напоминая нам о временах, когда мы бывали унижены. Мы способны понять самопожертвование ради безопасности и личной свободы, но не просто для того, чтобы отомстить за унижение. Только на Юге, с его традициями угнетения, чести и горького поражения, может быть понята некоторая доля этого, но, в конце концов, гражданская война и рабство закончились 138 лет назад.
Взгляды Хусейна, как и других светских арабских националистов, его товарищей-баасистов в Сирии и Гамаль Абдель Насера (Gamal Abdel Nasser) в Египте, к началу 1980-х годов были опровергнуты. Социализм не принес желаемых результатов. Христианский Запад, особенно Соединенные Штаты и их ненавистный сателлит, еврейское государство Израиль, сумели дальше продвинуться на пути научно-технического прогресса и стать еще более непобедимыми, чем когда-либо прежде. После двух неудачных войн против Ирана и Кувейта и длительного, унизительного эмбарго проявилась более безнравственная и менее идеалистическая сторона Хусейна. Его совершенно развращенным сыновьям, которые разделяли его жажду власти, но не его идеологию и его историческое видение мира, было позволено выйти из-под контроля. Однако, несмотря на дешевую ложь и ослабленную армию, Саддам Хусейн продолжал надеяться, что сможет выйти победителем. Он все еще хотел стать отцом-основателем великой арабской империи.
Однако задолго до вторжения Соединенных Штатов в Ирак вероятность реализации подобных мечтаний почти исчезла. Его окружение превратилось не более чем в крупную шайку мошенников, которые наживались на заблуждениях старика. Они ему лгали в отношении действительной обстановки в стране и в мире; люди из окружения тирана редко рискуют говорить своим боссам опасную, неприятную правду.
К сожалению, поражение Саддама Хусейна никак не способствовало искоренению чувства унижения и постыдной неудачи, которое столь широко распространено в арабских странах и в остальном мусульманском мире. Мы неправильно оценивали роль Саддама Хусейна в первые годы его правления, потому что мы не сумели понять его взглядов, и мы рискуем повторить свою ошибку, если не сумеем понять того идеализма, который есть у новых экстремистов. Их религиозная идеология даст новую плеяду тиранов, готовых нести смерть и разрушение во имя своих утопических мечтаний.
Первый шаг к лучшей политике - признание, что некоторые из тех, кто нам противостоит, тоже имеют собственное видение мира, каким бы мрачным оно ни было. Понимают ли это наши лидеры? Готовы ли мы как нация отвечать за последствия?
