Одной из самых удивительных реакций на захват Саддама Хусейна (Saddam Hussein) стало неожиданное решение Франции о списании части внешних долгов Ирака. Почему сейчас? Я полагаю, Франция решила попытаться хотя бы в самый последний момент показать себя с хорошей стороны.
Мне кажется, президент Франции Жак Ширак (Jacques Chirac) кое-что понимает: во время подготовки к войне с Ираком, Джордж Буш (George Bush) и Тони Блэр (Tony Blair) преувеличили информацию об иракском оружии массового поражения. Но они были не одни. Г-н Ширак тоже преувеличил свою готовность присоединиться к возглавляемой коалиции, если Саддаму будет предоставлено больше времени и он все равно не выполнит требования инспекторов ООН. Я не верю, что г-н Ширак вообще собирался вступать в войну с Саддамом, если бы его условия были соблюдены. Поэтому в истории останется тот факт, что все три лидера преувеличивали — с одним большим отличием: Джордж Буш и Тони Блэр преувеличивали, рискуя своими политическими карьерами, чтобы устранить настоящего жестокого диктатора. А Жак Ширак преувеличивал, чтобы способствовать продвижению своей политической карьеры, защищая настоящего жестокого диктатора.
Что-то говорит мне, что вид Саддама, похожего на сумасшедшего оборотня, мог шокировать даже г-на Ширака и его министра иностранных дел Доминика де Вильпена (Dominique de Villepin): да, ребята, вы защищали именно это ничтожество. История также запомнит тот факт, что в то время как США и Великобритания решили стать прокурорами, Франция решила стать адвокатом Саддама. Поэтому меня не удивляет, что Франция теперь предлагает некоторое возмещение ущерба в виде списания части внешнего долга Ирака. Что-то говорит мне, что господа Ширак и Вильпен предполагали, что операция в Ираке закончится провалом, однако после поимки Саддама они решили поставить несколько фишек на успех.
Однако и мы, и сами иракцы не должны успокаиваться на достигнутом — иначе окажется, что французы будут смеяться последними. Несомненно, пленение Саддама имеет большое значение, не только потому, что этот ужасный человек предстанет перед судом, но и потому, что оно дает шансы на благополучный исход нашей деятельности в Ираке. Однако хотя пленение Саддама и является необходимым условием для благополучного исхода, оно не является достаточным.
Вот мы и подошли к моменту истины в Ираке. Сейчас, когда Саддам пойман, оснований для политических разногласий не осталось. Мы приближаемся к ответу на важный вопрос, который я задавал до войны: ситуация в Ираке была такой, потому что так вел себя Саддам? Или Саддам вел себя так, потому что Ирак был такой — не управляемый ничем, кроме железного кулака?
Мы должны предоставить иракцам все шансы, чтобы они могли доказать, что истинным является первый вариант. Для начала, я надеюсь, мы перестанем слышать от иракцев призывы «Смерть Саддаму». Сейчас он все равно что мертв. Иракцам пора перестать говорить о том, чьей смерти они хотят. Пора говорить о том, как и с кем они хотят жить. Крестный отец мертв. Но что он оставил в наследство? Будет ли иракский народ жить одной дружной хорошей семьей, или появится несколько крестных отцов более мелкого масштаба, которые будут воевать друг с другом? Судя по опыту моих визитов в Ирак, если мы сможем обеспечить безопасность, то сценарий «хорошей семьи» весьма возможен, однако только сами иракцы могут сказать, как они будут вести себя.
Чтобы понять, готовы ли иракцы сформировать хорошую семью, нужно посмотреть, как они понимают и используют свою вновь обретенную свободу. Причина, по которой иракская политическая жизнь еще не сформировалась, заключается не только в том, что над страной витала незримая тень Саддама. Она заключается еще и в том, что каждая из крупнейших сил страны — курды, сунниты и шииты — требовала для себя максимальной власти в стране.
Рискуя своими собственными политическими карьерами, Джордж Буш и Тони Блэр подарили иракскому народу свободу. Но это не свобода кричать, что тебе кто-то не нравится. Свобода заключается в ограничениях, компромиссах и принятии ответственности. Свобода — это возможность заявить о своих интересах и обязанность услышать интересы других и прийти к компромиссу.
От того, насколько хорошо иракцы смогут усвоить такое понятие свободы, будет зависеть, сможет ли арест Саддама стать столь необходимой первой главой самого революционного проекта по созданию демократии в арабском мире из всех осуществлявшихся когда-либо.
