Жак Сапир - профессор экономики, Школа-аспирантура социальных наук, Париж
После того, как выросли мировые цены на нефть и газ, вопрос о налогообложении природных ресурсов поднимается все чаще и чаще, и Сергей Глазьев тоже внес свой вклад в эту дискуссию, опубликовав две недели назад статью в газете "The Moscow Times".
Глазьев прав, когда он пишет о том, что в большинстве стран Запада есть что-то вроде налога на природные ресурсы. Также он прав, когда пишет, что "ренту" с полезных ископаемыех нельзя путать с прибылями. Позиция Глазьева не является позицией популиста или демагога, его взгляды, несомненно, должны стать стимулом для серьезной дискуссии, а не для оскорблений, которые мы слышали в декабре в ходе избирательной кампании в Государственную Думу.
Однако, по моему мнению, в его статье остались незатронутыми некоторые проблемы, и поэтому я хотел остановиться на некоторых из них поподробнее.
Во-первых, какова главная цель этого налога: принести больше доходов в бюджет, стимулировать более эффективное использование природных ресурсов, или и то и другое вместе?
Если мы говорим о таких природных ресурсах, как нефть, газ или металлы, то было бы естественно сфокусироваться на вопросе доходов в бюджет. Однако, если мы говорим о воде, рыбном промысле или о лесной промышленности, то основное внимание нужно уделять приемлемому использованию этих ресурсов.
Даже когда речь идет о нефти, налогообложение может быть использовано для того, чтобы побуждать частные компании более эффективно разрабатывать нефтяные месторождения и чтобы отучить их от практики закачивания воды в нефтяные скважины для увеличения выхода продукции.
Я считаю, что Глазьев мог бы значительно усилить свою позицию, если бы он дал понять, что эффективность, а также разработка и должное использование природных ресурсов тоже являются объектом налогообложения - пусть даже должное использование природных ресурсов и не может быть достигнуто только налоговым регулированием.
Второй пункт касается того, как будет осуществляться это налогообложение. Конечно, понятно, что нельзя одинаково облагать налогом воду, рыбный промысел или лесную промышленность. Даже если говорить только о нефти, то возникает вопрос: с чего взимать налоги, с количества добываемой нефти или с экспорта?
Лично я поддерживаю двухуровневую систему, при которой налог на экспорт будет "съедать" разницу между нормальной стоимостью продукции и мировыми ценами; а налог на производство будет стимулировать более эффективную эксплуатацию оборудования и месторождений.
Как правительство может устанавливать эти налоги, не имея четкого представления о том, как функционирует нефтяная промышленность?
На мой взгляд, государство должно сохранять в своих руках минимум одну нефтяную компанию - хотя бы для того, чтобы иметь достоверную информацию, на основании которой будут устанавливаться налоги.
Как бы ни было, для эффективного осуществления экспортного налогообложения необходим жесткий контроль над капиталом и денежными потоками. Частные компании будут пытаться избежать части налогового бремени, переоценивая свои финансовые обязательства за границей, или "играя" с контрактными ценами. Отслеживание реального финансового состояния этих компаний и их финансовых потоков является делом огромной важности. Это поднимает вопрос о том, что будет более эффективным: внешний контроль над частными компаниями посредством налогов и законодательного регулирования или внутренний контроль посредством прямого государственного владения компанией.
Это вопрос, который нельзя отдавать на откуп идеологии. При равном результате я бы предпочел внешний контроль, осуществляемый посредством налогообложения и законодательного регулирования. Внешний контроль будет более эффективным, если, и только если для его осуществления есть необходимые силы и средства. Если они отсутствуют, то выходом из ситуации будет государственное владение компанией - хотя бы временное.
Третий вопрос - как быть с раздутым обменным курсом, если в деле налогообложения экспорта будет достигнут успех. В этом случае в российскую экономику хлынет поток иностранной валюты. Это может привести к тому, что рубль очень быстро станет переоцененным. Еще раз повторюсь: по моему мнению, эффективное налогообложение полезных ископаемых невозможно при нынешней валютной системе.
Четвертое - что необходимо делать с налоговыми доходами? Глазьев прав, когда говорит о повышении пенсий, стипендий и денежного содержания военнослужащих. Я бы также добавил сюда повышение зарплаты госслужащих, чтобы бороться с коррупцией путем выплат достойных зарплат.
Однако, стоит только посмотреть на коммунальную инфраструктуру России, как становится ясно, что транспорт, здравоохранение и образование экстренно нуждаются в деньгах. Необходимо будет найти компромисс, что будет нелегкой задачей. У ответственных за принятие решений должны быть ясные головы и храбрые сердца. В любом случае, необходимо иметь в виду, что этот компромисс может стать отправной точкой для нового социального договора, который придаст российской социальной и экономической системе ту легитимность, которой ей сейчас так не хватает. То, как будет собрана "рента" с полезных ископаемых, и как она будет реинвестирована в экономику и общество, определит развитие России в обозримом будущем.
Мы все должны поблагодарить Глазьева за его четкий и конкретный вклад в дискуссию. Я в значительной мере согласен с его аргументами, однако хотел бы побольше почитать о процессе введения налогов на природные ресурсы.
Блок Глазьева "Родина" получил на выборах в Государственную Думу 10 процентов голосов, что, несомненно, дает ему определенное право продвигать эти давно поддерживаемые им идеи, но и накладывает вместе с тем определенные обязательства.
Просто поддерживать налогообложение природных ресурсов недостаточно. Это только первый шаг, за которым должна последовать всеобъемлющая экономическая и социальная стратегия.
