Не так давно я отпраздновал день рождения. Вместе со своими близкими, которые пришли поздравить меня, я опять вспоминал день своего появления на свет. Даже притом, что у меня прекрасная память, того момента я все же не помню, мне удалось воссоздать его, благодаря рассказам моих родителей. Похоже, что когда врач извлек меня из чрева матери и произвел все необходимые для подобных случаев действия, он поднес меня ей, чтобы она полюбовалась на результаты своих потуг, и произнес: "Посмотрите, какие у него глаза, он похож на Дуче!". Мои родные не были фашистами, точно так же как не были они и антифашистами - подобно большей части мелкобуржуазной прослойки итальянцев, которые воспринимали диктатуру как явление метеорологическое: если идет дождь, стоит захватить с собою зонтик. Но когда мать и отец услышали, что у их новорожденного ребенка были глаза Дуче, они, безусловно, были этому рады.
С годами я стал более скептичен и сегодня склоняюсь к мысли, что тот добрейший гинеколог говорил эту фразу всем матерям и отцам - когда я смотрю на себя в зеркало, мне скорее кажется, что я больше похож на медведя гризли, чем на Дуче, но это не имеет никакого значения. Мои родители были счастливы, узнав о моем сходстве с Дуче.
Я задаюсь вопросом, что мог бы такой же врач-льстец сказать роженице сегодня. Что плод чрева ее похож на Берлускони (Berlusconi)? В таком случае он поверг бы ее в вызывающее беспокойство состояние депрессии. Полагаю, что par condicio, ни один сердобольный гинеколог не станет, вспомнив о наиболее выдающихся политических фигурах Италии, говорить роженице, что ее ребенок такой же упитанный как Фассино (Fassino), такой же симпатичный как Скифани (Schifani), такой же красивый, как Ла Русса (La Russa), такой же умный, как Босси (Bossi) и такой же свеженький, как Проди (Prodi).
Здравомыслящий врач, скорее, сравнил бы новорожденного с каким-нибудь популярным телевизионным персонажем и сказал, что у младенца проницательные глаза журналиста Бруно Веспа (Bruno Vespa), глубокомыслие популярного телеведущего Паоло Бонолиса (Paolo Bonolis), улыбка актера Кристиана де Сика (Christian de Sica), а не стал бы говорить матери ребенка, что он красив, как Боиди (Boidi), статен, как Фантоцци (Fantozzi) или, в случае рождения девочки, что она сексуальна как Консолата (Sconsolata).
Каждая эпоха порождает свои мифы. В те годы, когда родился я, мифом являлся Государственный Муж, у эпохи сегодняшней мифом стал Муж Телевизионный.
Учитывая общеизвестную культурную слепоту левых, утверждение Берлускони о том, что сегодня никто не читает газет, но при этом все смотрят телевизор, было воспринято как очередной пример его вызывающе глупых поступков. Но это не так, его слова свидетельствовали скорее о высокомерии, чем о глупости. Сложив вместе тиражи всех итальянских газет, мы получим достаточно смехотворную, в сравнении с телеаудиторией, цифру. Учитывая при этом, что лишь некоторая часть итальянской прессы выступает с критикой нынешнего правительства, а все телевидение - RAI и "Mediaset" - озвучивают мнение власти, не остается никаких сомнений в том, что Берлускони прав: проблема заключается лишь в контроле над телевидением, а газеты могут говорить все, что им заблагорассудится.
Именно таковы факты - нравится нам это или нет - и факты являются такими именно потому, что они не зависимы от наших предпочтений (у тебя умер кот? Значит, он мертв - нравится тебе это или нет).
Все эти предпосылки были высказаны мною для того, чтобы сделать следующий вывод: если в наши времена диктатура и может возникнуть, то это будет диктатура информационная, а не политическая. На протяжении вот уже более пятидесяти лет все только и говорят о том, что в современном мире - за исключением лишь нескольких развивающихся стран - для осуществления государственного переворота нет необходимости прибегать к танкам, достаточно захватить радиотелевизионные станции. Последний, кто об этом еще не знает, это Буш (Bush) - он производит впечатление главы развивающейся страны, который по ошибке сумел стать президентом высокоразвитого государства. Таким образом, теорема об информационной диктатуре была доказана.
А потому, ошибочно утверждать, что говорить о "режиме" Берлускони нельзя: якобы слово "режим" вызывает в памяти режим фашистский, а сегодняшняя ситуация в стране отличается от той, в которой мы жили на протяжении двадцати лет правления Муссолини (Mussolini). Режим - это форма правления, которая не обязательно должна быть фашистской. При фашизме детей (и взрослых) заставляли надевать военную форму, при фашизме отсутствовала свобода прессы, а диссиденты отправлялись в концлагеря. Информационный режим Берлускони не настолько груб и старомоден. Он прекрасно осознает, что консенсус достигается путем контроля наиболее популярных средств массовой информации. В остальном же - ничего не стоит позволить газетам быть несогласными (до тех пор, пока их нельзя будет купить). Зачем стоит устраивать гонения на такого известного журналиста, как Биаджи (Biagi)? Для того чтобы он превратился в героя? Достаточно просто не выпускать его на телевидение.
Отличие между режимом "фашистским" и режимом информационным заключается в том, что при фашистском режиме люди знали: ни радио, ни газеты не передавали ничего, кроме правительственных постановлений, а слушать лондонское радио было нельзя, потому как за это можно было попасть в тюрьму. И именно поэтому при фашизме люди не доверяли газетам и радио, тайком слушали лондонское радио и верили лишь тем новостям, которые доходили до них шепотом, из уст в уста, в виде сплетен. При информационном режиме, когда, предположим, только десять процентов населения имеет доступ к оппозиционной прессе, оставшаяся часть получает информацию лишь от находящегося под контролем власти телевидения. При подобном режиме с одной стороны распространяется убеждение, что разрешены споры ("газеты, выступающие против правительства выпускаются, доказательством тому могут служить жалобы Берлускони на такие публикации, следовательно свобода существует"), с другой стороны, существует эффект реальности телевизионной новости (если из новости мы узнаем, что некий самолет упал в море, то эта новость, безусловно, истинна, точно так же, как кажутся истиной плавающие на поверхности воды сандалии погибших; при этом не имеет никакого значения, являются ли эти сандалии, по чистой случайности, сандалиями жертв предыдущей катастрофы, использованными в качестве повторяющегося материала). Все это приводит к тому, что все новости поступают к нам, благодаря телевидению, и люди верят лишь тем новостям, которые увидели по телевидению.
Нет необходимости в том, чтобы подконтрольное власти телевидение вводило цензуру. Разумеется, верные служители власти постоянно испытывают искушение наложить на что-либо цензуру, как это произошло совсем недавно, из чего был сделан вывод, что в телевизионной программе абсолютно недопустимо открыто ругать главу правительства (забывая, в сущности, о том, что при демократическом режиме можно и должно плохо отзываться о главе правительства, в противном случае мы вынуждены иметь дело с диктаторским режимом правления). Но речь идет о наиболее заметных случаях, которые можно было бы назвать смехотворными, если бы они не были столь трагичны. Проблема заключается в том, что можно установить позитивный информационный режим, когда будет казаться, что можно говорить все. Достаточно лишь знать, как подать информацию. Ни один из каналов телевидения не стал говорить о том, что лидер оппозиции Фассино думает по поводу того или иного закона, так как зрители решили бы, что от них что-то скрывают, потому как оппозиция где-то должна быть. Напротив, телевидение при информационном режиме пользуется риторической фигурой, носящей название "уступка". Приведем пример. Существует около пятидесяти доводов "за" и пятидесяти доводов "против" того, чтобы заводить собаку. Доводы "за" можно сформулировать так: собака - лучший друг человека, она может подать голос, если в дом заберутся воры, собак обожают дети и т.д..
Доводы "против" выглядят следующим образом: каждый день собаку необходимо выгуливать, мы тратимся на покупку корма для нее и посещение ветеринара, собак неудобно брать с собой в путешествие и так далее. Допустив, что мы хотим высказаться "за" приобретение собаки, прием уступки будет таким: "Собаки действительно требуют материальных затрат, становятся обузой и их сложно брать с собой в поездки" (и здесь мы своей честностью завоевываем симпатии противников собак), "но стоит помнить, что они всегда будут для вас прекрасной компанией, их обожают дети, собаки могут напугать воров и так далее". И это было бы очень убедительное доказательство в пользу приобретения собаки. Выступая же против этих четвероногих друзей человека, вы могли бы признать, что собаки, действительно, великолепная компания, обожаемы детьми, могут задержать воров, но сразу же выступить с противоположной аргументацией: тем не менее, собаки становятся обузой, требуют расходов на свое содержание, они - проблема во время поездок. И это будет уже убедительный аргумент для того, чтобы собаку не заводить.
Именно таким образом и действует телевидение. Во время обсуждения какого-либо закона сначала объявляются его положения, затем слово предоставляется представителю оппозиции со всеми его аргументами против. После этого появляются сторонники правительства и высказывают положительные доводы. Результат обсуждения оказывается само собой разумеющимся: прав всегда тот, за кем осталось последнее слово. Если внимательно смотреть все выпуски теленовостей, можно убедиться в том, что после объявления какого-либо проекта сторонники правительства никогда не выступают первыми, перед членами оппозиции. Всегда происходит наоборот.
При информационном режиме нет никакой надобности в том, чтобы помещать оппозиционеров в тюрьму. Достаточно лишь заставить их молчать, не прибегая при этом к цензуре, а давая им возможность первыми высказать свои соображения.
Так каким же образом надо действовать в случае, когда вы живете при информационном режиме и знаете, что для того чтобы что-то сделать, надо иметь доступ к средствам информации, а в данной ситуации именно они и находятся под контролем?
До тех пора пока оппозиция, в Италии, будет не в состоянии найти решения этой проблемы и будет продолжать путаться во внутренних противоречиях, Берлускони останется победителем. Нравится нам это или нет.
