Джордж Буш (George Bush) и Герхард Шредер (Gerhard Schroeder) не любят друг друга. Отношения между обоими и в Вашингтоне, и в Берлине характеризуют в унисон как непрочные, что должно означать: эти отношения расстроены надолго и, видимо, непоправимо. Причина этого в том, что у американцев - президент, которого в Германии не любят так, как до сих пор не любили никакого другого президента США, включая Рональда Рейгана (Ronald Reagan). Причина также в том, что в Германии правит канцлер, который опрометчиво комментировал открыто политику Соединенных Штатов так, как до него не делал никакой другой канцлер Германии.
Прошло два года, но ситуация сохраняется. И, тем не менее: после вежливого, мимолетного рукопожатия в одном из нью-йоркских отелей в сентябре прошлого года Шредера теперь принимают в Белом доме, что по принятому в этой стране обыкновению должно восприниматься как возвращение своего рода внешнеполитического долга. Понятное дело, что другие главы правительств европейских стран, такие, как Берлускони (Berlusconi), которых Буш считает более важными и послушными персонами, пробиваются до загородной резиденции в Кэмп-Дэвиде. И уж совсем особым расположением президента пользуются те, кто, как Тони Блэр (Tony Blair), ведут вместе с Бушем войны, после чего им позволяют погулять в джинсах и без галстука по семейному ранчо в Техасе. Политики придерживаются своих ритуалов, жесты для них часто важнее, чем скучные, лапидарные заявления. А Шредер со времени своего жесткого антивоенного курса лишился важной стороны осмотрительной внешней политики: прямого личного общения по телефону, позволяющего без лишнего шума улаживать споры на самом высоком уровне.
У Коля (Kohl) это получалось лучше. У него были только 'друзья': Рейган и Буш-старший, Горбачев, позднее - Ельцин, разумеется, - Миттеран (Mitterand). Однако, до падения Стены, в период, когда еще мирными были Балканы, до событий 11-го сентября, до войн в Афганистане и в Ираке и при наличии небольшого и более или менее сносно функционировавшего Европейского союза и саму-то внешнюю политику Германию делать было проще. На действиях Коля всегда лежало бремя немецкого прошлого. Будучи членом ЕС и НАТО, находясь под защитой большого партнера с другой стороны Атлантики, Германия довольствовалась ролью бравого, беспроблемного партнера, который сознательно нацеливает свою внешнюю политику на то, чтобы не выбирать между Парижем и Вашингтоном. США были гарантом безопасности и благополучия, сосед Франция - исторически сложившимся партнером в вопросах строительства и развития Европы. Резкую дистанцию Шредер взял во время избирательной кампании по выборам в бундестаг в 2002 году. Наверняка не потому, что пустыми фразами, такими, как немецкий путь или повзрослевшая нация, хотел продемонстрировать свою волю освободиться от зависимости от Америки. Это было бы с политической точки зрения по-дилетантски, глупо и опасно. Может ввести в заблуждение и кажущееся, возможно, более верным ожидание получить в тесном союзе с Францией более широкое поле для внешнеполитического маневра. В Европе с новыми границами не будет большинства, направленного против США, так как новые европейцы воспринимают Соединенные Штаты как европейскую страну и совершенно сознательно отправляются под крыло благосклонного гегемона.
Принимал ли тогда Шредер решение против немецкого участия в войне в Ираке из внутренних убеждений или же на него оказали влияние тактические предвыборные соображения - для ситуации в мире это несущественно. Американцы удивляются тому, что победить на выборах в Германии можно, настраивая избирателей против Белого дома (что удивило многих и в Германии). Но это, отнюдь, не антиамериканизм, когда люди против войны в Ираке или считают невыносимым действующего президента. Точно также ситуацию воспринимают и сами американцы.
Победное шествие Керри (Kerry) на первичных выборах и зажигательный девиз 'кто угодно, только не Буш' не соблазнят Шредера сделать преждевременную ставку на смену власти в Вашингтоне. Он извлек внешнеполитический урок. Независимо от того, кто будет править в Америке в последующие четыре года, основные принципы внешней политики США останутся неизменными. Гегемон Америка делает ставку на свою особую позицию в мире, на военное превосходство, которое позволяет ему вести и выигрывать войны, и дает также право принимать превентивные меры в духе 'устрашения'.
При этом немцы в союзе с другими европейцами могут оставаться не только добровольными участниками этих дел. Немецкая внешняя политика должна найти линию, проходящую между протестами и поджиманием хвоста, между упрямством и необходимостью отдавать дань. США больше не позволят европейцам обычное в последнее время распределение труда, когда Америка ведет войну, а другие обеспечивают мир. Это будет иметь последствия для военного бюджета государств-членов НАТО. ЕС будет вынужден иметь свои вооруженные силы, которым в случае их применения за рубежом предстоит делить с американцами работу и расходы. Военное превосходство США, признанное всеми партнерами по союзу, кроет опасность, что трансатлантическая пропасть будет расширяться. Возможно, Шредер додумается поднять этот вопрос в разговоре с Бушем. Они могут не любить друг друга, они должны лишь ладить между собой.
