Год назад лидеры стран Европы, не вставшие на сторону оси Париж-Берлин-Москва, ответили этому объединению 'Письмом Восьми', которым подтвердили свою верность Атлантическому Союзу. На прошедшей неделе лидеры не принадлежащих к оси государств направили в Совет Европы 'Письмо Шести', в котором излагали свои идеи реформирования экономической системы - основной темы трехсторонней встречи в Берлине между канцлером Шредером (Shroeder), президентом Шираком (Shirac) и премьер-министром Блэром (Blair). Каким же станет письмо неприсоединившихся в будущем году?
Большая игра под названием 'Расширение Европы' идет своим ходом. Она кажется настолько же увлекательной, как и настольная игра 'Дипломатия', и столь же коварной. Никому неизвестно, чем она закончится. Но позволю себе сделать здесь одно предсказание: она не закончится директорией, сформированной из Франции, Германии и Великобритании, которые будут указывать другим странам Европы, что им следует делать. Это не Ялта.
Прекрасно, что объединились руководители трех самых развитых стран Европы. ВВП трех упомянутых выше государств составляет 25% от валового продукта всей, уже объединенной Европы, в состав которой входит 25 стран. То же самое можно сказать и о затратах на вооружение. Когда между членами ЕС царит разногласие, они не могут ничего сделать, доказательством чему стала война против Ирака. С военной точки зрения, как минимум, Великобритания и Франция могут представить ЕС боксером наилегчайшего веса наряду с 'Майком Тайсоном' Соединенных Штатов. С экономической точки зрения, вряд ли можно сказать, что развитие Европы идет быстрыми темпами. В действительности, экономика Германии только что перенесла серьезный спад, а французская практически не растет. Экономические реформы, о которых в среду говорили наши руководители - при достойном сожаления и откровенно инфантильном отсутствии одного из основных сторонников реформы, британского министра финансов Гордона Брауна (Gordon Brown) - крайне важны для нашего будущего. Лидеры Европы заявили о своем стремлении к 2010 году превратить Европу в наиболее конкурентоспособную экономику миру. Если они действительно верят в то, что это возможно, тогда всех их можно назвать наивными.
В то время как наше производство переправляется в Китай, наши службы в Индию, а ученые - в США, самое главное для нас понять, сможем ли мы не отстать еще больше, чем отстаем сегодня. Весьма трагикомично выглядит тот факт, что команда Шредера распространила красную книгу, в которой разъясняются уже проведенные скромнейшие экономические реформы, стоившие правления его партии. В семидесятых годах, когда Европа находилась на самом подъеме, в Китае распространялась 'Маленькая красная книга' с изречениями Мао (Mao). Сегодня все изменилось: Китай процветает, а Европа распространяет красные книги.
Итальянцы негодуют из-за того, что их не пригласили на встречу. Берлускони (Berlusconi) заявил, что трехсторонняя встреча лидеров Европы представляла собой 'великий хаос'. Испанцы тоже недовольны. Поляки говорят о новой Ялтинской конференции, а маленькие страны пытаются поднять свой голос против стран больших, которые стремятся управлять ими. Однако Берлускони в который раз ошибся. 'Великий хаос' представляет собой сама Европа. И проведенная в среду встреча являлась первой попыткой навести в ней порядок. Частично хаос неизбежен: появляется на свет новая Европа, а во время любых родов царит суматоха.
Хвастливое название
Европе вовсе не обязательно было создавать документ с хвастливым названием Конституция, чтобы затем по нему невозможно было достичь консенсуса. Нет никакой необходимости и в том, чтобы глава Еврокомиссии занимался организацией кампании для нанесения поражения Берлускони на выборах в Италии, в то время, как все остальные члены комиссии посвящают свободное время устроению своего будущего. Но для того, чтобы найти способ довести до ума союз 25 государств, приходилось продвигаться вперед методом проб и ошибок.
Берлинская встреча не была ошибкой, она стала попаданием в цель. Это не означает, однако, что будет существовать некое перманентное управление. И не произойдет этого по двум причинам. В первую очередь потому, что в Берлине встретилось трое политически ослабленных лидеров, управляющих государствами, сильно отличающимися по своей концепции и от всей Европы, и друг от друга. Один из советников президента Ширака утверждает, что франко-германский 'супружеский' союз продолжает оставаться фундаментальным для определения европейской политики Франции. Многие немцы с ним согласны. Если продолжить метафору с 'супружеским' союзом, Блэр начинает выступать в роли любовника. И это наилучшая причина для того, чтобы перестать говорить о 'супружеском' союзе. Основные разногласия остаются на своем месте. Подтверждением тому стала состоявшаяся в среду вечером в Берлине пресс-конференция, на которой Ширак рассыпался в благодарности канцлеру Шредеру и восхвалял франко-германские отношения, и одновременно с тем ни разу во время своей речи не упомянул ни Блера, ни Великобританию.
Между тем, в Великобритании слышны многие другие голоса: голоса союзников по войне в Ираке - Испании и Польши, голоса союзников по либерализации экономики - особенно из скандинавских стран; не остаются незамеченными и длинная рука Соединенных Штатов с когтистой лапой аристократов-евроскептиков. Как бы то ни было, даже, если Франция, Германия и Великобритания были бы столь же неразлучны, как три ведьмы из 'Макбета', и столь же верны друг другу, как мушкетеры Александра Дюма (Alexander Dumas) с их девизом 'Один за всех, и все за одного!', остальные 22 страны не станут делать того, что им указывают.
И потому Берлин был не более, чем самым началом. Новая Европа окажется недееспособна, если все будет зависеть от решений руководителей 25 государств, рассевшихся вокруг огромного нового стола в здании Совета Министров в Брюсселе. Их конституционное положение висит в воздухе. Конечно же ЕС не будет править европейское правительство, принимающее решение большинством голосов, равно как не будет и одного общеевропейского президента, обладающего огромной личной властью. В остальном же, движущие силы европейского проекта остаются теми же, что и 50 лет назад: стратегическое сотрудничество между правительствами отдельных государств. В старом Европейском Союзе, включавшем в себя шесть стран, в роли двигателей выступали Франция и Германия, в то время как Италия и страны Бенилюкса позволяли себя тащить. Сегодня ситуация по-прежнему складывается таким образом, что, если Франция и Германия не сотрудничают с другими, положение в Европе будет складываться неблагополучно. Однако, сегодня факт их сотрудничества уже больше не означает, что дела обязательно пойдут в гору. Теперь для достижения наилучшего результата не достаточно усилий даже трех крупнейших стран.
Начиная с этого момента - после встречи в Берлине - все мы должны изучить возможности прямого участия Италии, Испании, Польши, Нидерландов и других стран-членов ЕС в разработке стратегии Единой Европы. Это подразумевает ворох бюрократических документов, электронную переписку, конференции и, вероятнее всего, проведение еще целого ряда минисовещаний - двусторонних, трехсторонних, четырехсторонних, пятисторонних и даже шестисторонних. И результатом подобных действий не должно стать основание некоего институционного ядра, которое вместо того, чтобы объединить Европу, в кратчайшие сроки разобщит ее. Но принятый проект развития должен быть и чем-то большим, чем пропагандируемый британским консерватором Майклом Ховардом (Michael Howard) рецепт европейского хаоса с многонаправленным, гибким управлением, когда каждому предоставляется возможность делать то, что ему заблагорассудится.
Стратегические предложения
Итак, речь идет о том, чтобы группа европейских государств предложила на обсуждение за столом переговоров в Брюсселе пакет стратегических предложений по тому или иному вопросу. В зависимости от выбранной темы состав групп будет меняться: обычно они будут включать в себя Францию, Германию и Великобританию, но чем расширеннее будет их состав, тем лучше. Ни при каких условиях указанная группа не сможет принимать преждевременных решений от имени других стран-членов ЕС. Если рассматриваемая проблема ставится на голосование квалифицированных в этом вопросе специалистов и получает их одобрение, группа может надеяться на апробацию своего предложения, которое, в любом случае, должно приниматься за столом переговоров. С некоторыми предложениями может выступать Еврокомиссия, а также, прямо либо косвенно, Европарламент. По важным вопросам, никак не зависящим от голосования большинства, даже маленькие европейские государства могут выступать 'против'. Ни один для всех, а один против всех. В качестве примера можно привести Польшу, с великолепным, однако, несколько нетактичным - учитывая, что она еще не является полноправным членом Союза - поведением по вопросу об оценке голосов в новой конституции.
Окажется ли предложенный способ действенным? Это будет непросто. Но, если у кого-нибудь есть предложение лучше, мне хотелось бы его услышать.
