Недавно вышла книга известного советолога об истории Гулага. Гулаг — это система концентрационных лагерей, в которых погибли миллионы человек. Точная цифра их жертв неизвестна: некоторые считают, что это 10 миллионов, другие —30 миллионов. Все они погибли безымянными, похоронены без могил, они ушли из этой жизни бесследно.
Режим поработил их и раздетых, голодных отправил на каторгу, где они умирали от непосильного труда или от голода и болезней.
Выход этой книги наводит на некоторые размышления и вызывает некоторые аналогии.
В Ираке тоже немало несправедливостей. Одна из них заключается в том, что многие преступления останутся без суда и наказания. Анархия, которая воцарилась после падения режима, не оставила места для серьезных размышлений о его деяниях — политических преступлениях, пытках, массовом насилии. Эти действия совершили люди, а не призраки.
Саддам Хусейн создал режим, однако пытали и убивали, нередко и со сладострастием реальные люди. Истинные палачи в советском Гулаге, а до этого в Гулаге царском, тоже не были большими начальниками, скорее, они были маленькими садистами. Иногда ими становились и сами заключенные. Один из главных палачей был палестинский еврей из Хайфы, по имени Френкель.
Американский список иракцев, подлежащих аресту, не содержит ничего кроме имен тех, кто интересует США: ученых, военных, политиков, способных предоставить сведения об оружии массового поражения, ракетной программе и военных закупках, которые в основном шли из стран Европы или самих США. Среди этих имен, конечно, фигурирует имя 'Химического Али', он попал туда за свои военные преступления, а не потому, что мог бы дать сведения о лагерях 'арабского гулага', который превосходил по садизму и жестокости советский гулаг.
Арабские режимы и партии совершенно разошлись с коммунизмом, однако они видели в практике коммунистических партий России, Восточной Европы и Китая пример для подражания. Гамаль Абдель Насер посылал египетских коммунистов в тюрьмы и ссылки, но заимствовал из СССР практику обожествления вождя и полного игнорирования народных масс. Однако массы его боготворили, он пользовался такой всенародной любовью, не только в Египте, но и во всем арабском мире, как никто другой. Поэтому у него не было нужды прибегать к насилию. Вместе с тем, он воспринял ленинский опыт и покончил сначала с товарищами, затем с врагами, подлинными и мнимыми, и вскоре отошел от выполнения той национальной миссии, которая могла бы изменить лицо арабского мира. Вместо этого он погрузился в волны вражды к каждому, от кого он чувствовал подлинную или мнимую опасность.
До прихода к власти Насера Египет не был самой плохой страной. А король Фарук не был серьезным противником. Египетский средний класс был одним из наиболее развитых во всем мире. Египтянам были гарантированы политические и гражданские свободы почти европейского уровня. Имелось, конечно, немало и недостатков. Однако не было нужды менять все хорошее и плохое, что было в Египте короля Фарука, на Социалистический союз. Не было нужды после революции отвергать всех союзников или высылать их в ссылки.
Конечно, нельзя сравнивать насеровский Египет и кровавый саддамовский Ирак. Однако Абдель Насер дал своего рода пример и оправдание для тех, кто после него свергал правительства в арабском мире под революционными лозунгами. Они превзошли насеристов в жестокости, с которой уничтожали своих врагов, превзошли в культуре обожествления лидера, в практике возведения памятников вождям, в праздновании дней рождения вождя, как национальных праздников и так далее:
