Иваново, Россия. - Катя Хромова просто в отчаянии. Постоянно плачет, подолгу не может заснуть. Без конца переживает, что станет с ней, мужем Мишей и семилетним сыном Данилой.
Может быть все было бы по-другому, если бы в ее крошечной квартирке-двушке была бы еще и ванная комната. Или если бы он не видела, как соседские ребятишки колются героином прямо у подъезда своей развалюхи-многоэтажки. Или, скажем, если бы муж-Миша смог бы найти себе работу получше. Или если бы его сестра не столь явно процветала бы в городе, который можно сравнить разве что с районом промышленного бедствия.
'В этом году я сказала Мише: С меня хватит! Я так больше жить не могу', - восклицает Катя, суетясь на крошечной кухоньке, и слезы так и хлынули из ее красивых карих глаз. Этот крик души никто не услышал, лишь опять и опять в семье начали мусолить тему о том, как можно изменить эту жизнь.
Хромовы познакомились еще в институте и поженились, когда им исполнилось 22 года, а теперь, когда им уже под 30, чувствуют, что жизнь как-то не складывается, и, не переставая, обсуждают планы на будущее - свое и родного ветшающего городка Иваново. В России президента В. Путина вопрос о будущем стоит остро, и они боятся давать на него ответ.
В то время как Путин уверенно идет к своему неизбежному переизбранию на воскресных выборах, хрупкая стабильность, появившаяся за годы его четырехлетнего правления, эхом отдается на их жизни. Один раз в неделю они отвозят Данилу на дачу к бабушке и дедушке для еженедельной помывки в бане и на коров посмотреть. В семье не прекращаются разговоры о том, стоит ли Мише искать себе новую работу. Миша трудится скромным налоговым инспектором. Жалованье получает маленькое, но стабильное. Работа частного адвоката, конечно рискованнее, но и денег в семью, как ожидается, принесет больше.
'Некоторые это называют стабильностью, - говорит Миша, - а надо бы называть попросту застоем'.
Трудно было понять, о себе ли он говорит или о России в целом.
Хотя победа В. Путана на выборах ни у кого не вызывает сомнения, Миша и Катя пока еще не решили, надо ли им за него голосовать. Его преуспевающая сестра и ее муж, конечно, будут, потому что для них Президент олицетворяет 'силу' , а они такие люди, что всегда ставят на победителей. Мишины старики, сидящие в деревне со своими коровами и воспоминаниями о лучшей жизни, за Путина голосовать не будут.
Для них для всех вопрос состоит не в том, выбирать ли им уже миропомазанного президента, а в том, соглашаться ли с тем, что он им предлагает: возвращение к правлению твердой руки в обмен на наведение в стране элементарного порядка, чтобы покончить с экономическим бардаком 90-х. 'Период нестабильности и тревожных ожиданий закончился', - недавно заявил глава государства. Но у себя дома Миша обеспокоен тем, что рискует променять упущенные возможности, свой шанс на стабильность. Он опасается, что порядок путинского образца будет лишь новой разновидностью, того, что уже испытали в прошлом - тупикового развития. Он не уверен в президенте и, соответственно, в своем будущем.
'Народу Путин нравится, потому что он гарантирует спокойную жизнь', - утверждает Миша. Он, однако, не уверен, что подобная перспектива его вполне устраивает. 'Работа у меня стабильная, - добавляет мой собеседник, - но лишена перспектив'.
Ситуация вполне понятная. Мишина семья мечется между ностальгией по ушедшей советской эпохе и трудностями современной жизни, в которой деньги достаются лишь тем немногим, кому повезло, или кто достаточно крут.
На одном конце города в бревенчатой развалюхе живут мишины родители. Продают молоко, чтобы как-то свести концы с концами в городе, где когда-то жили вполне прилично. Мишин отец Валерий, учитель физики, в свое время был направлен партией на работу в Алжире, а теперь бросает вилами сено и бережно хранит партийный билет как драгоценную реликвию.
На другом конце Иваново в каменном коттедже живет мишина сестра Лена. У нее иные заботы и планы: стоит ли отправлять дочь на учебу в Швейцарию или как лучше организовать дело в 150-местной гостинице, которую она только что приобрела.
И те, и другие наводят на Мишу уныние. Он считает, что предки просто сошли с ума. Слыхано ли - держать коров в Иваново! 'Коров надо держать в деревне, там для них выпас есть, - ворчит Миша. - Но здесь же город! Разве коровам место там, где ездят троллейбусы?'. По поводу сестры он думает следующее. Почему она старикам не даст денег, чтобы те отказались от своих коров? 'Если она им даст на это деньги, они не откажутся', - уверен Миша.
В Кате борются два чувства: отчаяние и смирение. Она не в состоянии повлиять на ход событий, будь то президентские выборы, которые она называет 'игрой', или будущее ее города, где все теперь делятся на победителей и проигравших и тех - как ее семья, - которые застыли в неопределенности между теми и другими.
'Новые времена приносят новые болезни', - говорит она о депрессии, которая ее поразила прошлой осенью. Тут она распрямила свои хрупкие плечи, и направилась с четвертого этажа вниз по лестнице в сырой, вечно пахнущий кошачьей мочой, подъезд. Она должна отвести Данилу на урок музыки, которые стоят семейному бюджету 2,75 доллара в месяц, чтобы сохранять иллюзию принадлежности к среднему классу.
Ужина сегодня дома не будет. Миша задерживается на работе - занимается с приехавшим из Москвы начальством, а мать и сын устали так, что даже есть не хотят. Кроме того, говорит Катя, махнув рукой в сторону кухни размером с небольшой чулан: 'Терпеть не могу готовить'.
'Город невест'
В 6:30 утра Миша уже на ногах, готов идти на работу в налоговую инспекцию, расположившуюся в голубом здании под огромным транспарантом, на котором начертаны слова Ленина, высокая оценка большого вклада ивановских рабочих в дело победы Октябрьской Революции. До работы добирается пешком и на автобусе - в семье нет машины. 'Иваново, - говорит Миша, - похоже на то место из прогноза погоды, когда объявляют, что повсюду ожидается солнечная погода, кроме одного места, где будет дождь. Иваново как раз и есть то самое место.
В советские времена каждый знал Иваново - город текстильщиков, расположенный в 260 км к северо-востоку от Москвы, благодаря песне из кинофильма 'Честный, умный, неженатый'. Впрочем, люди до сих пор напевают ее по памяти. Эта песенка о неразделенной любви молодого человека, который пригрозил, что поедет в Иваново, 'город невест', чтобы найти себе более благосклонно расположенную пару.
Во времена детства Миши и Кати Иваново называли 'красным Манчестером'. На 44 хлопчатобумажных комбинатах города вырабатывалось две трети всех хлопчатобумажных тканей бывшего Советского Союза. Именно здесь шились костюмы для членов ЦК партии и форма для солдат и офицеров Советской армии. Тысячи женщин, многие из которых прибыли вместе с хлопком-сырцом из Средней Азии, трудились на этих предприятиях. Соотношение женщин и мужчин в городском населении было 10:1.
Капитализм пришел в город в своей наиболее грубой и циничной форме. Активы фабрик были приватизированы, а рабочие выставлены за ворота. Сейчас в городе с населением 432 тыс. человек большинство фабрик простаивает. Многие из них были превращены в оптовые рынки, где торгуют импортными тканями, которые дешевле и лучше по качеству, чем те, что еще вырабатываются на немногочисленных действующих предприятиях Иваново. По официальной статистике 63 проц. его жителей живут за чертой бедности. Это самый высокий показатель по Центральной России.
Окончание Мишей и Катей школы совпало с началом хаоса в стране. Они поступили в ВУЗ в 1991 году во время распада Советского Союза. В 1996 г. они поженились, и Миша пошел работать в министерство по налогам и сборам. Полтора года назад его повысили до начальника регионального управления. Получив диплом фармацевта, Катя смогла устроиться лишь лаборанткой.
Сейчас Михаилу уже 29, всю свою трудовую жизнь он проработал в налоговых органах. Даже родители в шутку зовут его прирожденным чиновником, бюрократом. Он занят разбирательством дел, связанных с коррупцией, и другой бумажной работой. Когда речь заходит о модернизации они лишь вздыхает: 'это все равно, что считать, что можно запустить ракету из крестьянской хижины'. В суде он имеет дело с частными адвокатами, которых про себя называет 'акулами' и в душе задается вопросом, мог ли бы он найти себе подобную работенку?
Страна недавно вновь услышала об Иваново. Город опять прогремел на всю Россию, правд, на сей раз в связи с предложением местных законодателей внести поправку в текст Конституции, позволяющую В. Путину увеличить свой президентский мандат с четырех до семи лет. Итак, Иваново опять у всех на устах. Только Мише и Кате от этого не весело, скорее, наоборот.
Путин лишь раз побывал в здешних местах - во время выборов 2000 г. Он посетил институт, где трудится Катя, и заявил присутствующим, что никогда не опустится до саморекламы во время предвыборной кампании, будто речь идет, как он выразился, не о Президенте России, а 'Тампаксах' или 'Сникерсах':
Пытаясь понять намерения президента, Миша на тех выборах проголосовал 'против всех'. 'Я быстро понял, что именно этим нам и предлагается питаться, а у меня на это особого желания не было'. Сейчас он рассуждает в более спокойных тонах. 'Теперь я наконец понял, кто такой Путин на самом деле, - продолжает Миша, - и у меня нет к нему прежней аллергии'.
За четыре года, прошедших после выборов, в городе мало что изменилось. Разве что супермаркет появился на углу улицы, куда Катя ходит теперь за покупками, да магазин электроники открылся. Там они в кредит купили для Данилы компьютер.
Одновременно с этим они наблюдают деградацию города. Закрыт аэропорт, городские улицы все в ямах и по большей части не освещены, погруженные в бесконечный мрак российской зимы. Из всех обещанных В. Путиным реформ, приобретение более комфортабельной квартиры на условиях ипотечного кредитования, выглядит скорее как городская байка, чем как что-то реальное. Зарплата госслужащим была недавно повышена, но как говорит Миша, 'если моя зарплата выросла на 11%, инфляция составила 12%'.
Имея совокупный месячный доход в 450 долларов, семья по ивановским меркам, живет неплохо.
Но так только кажется.
'Нам предлагается некий выбор, - иронично замечает Миша, - между плохо и не совсем плохо'.
Мобильные телефоны и собственность
Его сестра Лена откусила кусочек сыра бри, отщипнула винограда, которые подавала как холодную закуску на ужин во вторник. На ней была футболка, а на ногах вьетнамки, не мешающие демонстрировать шикарный педикюр. Вокруг коттеджа под снегом раскинулся прекрасный сад, выполненный в лучших традициях ландшафтной архитектуры.
Она говорила о Мише и том, что он должен делать. Лена, которой уже 36, сообщила, что предлагала брату помочь подыскать подходящую работу в частном секторе. 'Но он испугался, - не захотел терять стабильность, которую имеет на госслужбе'.
Страхи самой Лены и ее мужа Сергея совсем другого рода.
'Когда мы стали обладателями собственности, - продолжает Лена, - мы себя чувствовали очень неуверенно'. 'Потому что, когда у вас есть собственность, всегда найдется охотник до нее, который захочет ее у вас отобрать', - поясняет Сергей.
Муж и жена в конце 80-х начали свой бизнес как спекулянты. Продавали джинсы, косметику, все, что можно было продать. Ленины родители, люди партийные, были в ужасе. В момент, когда Советский Союз уже разваливался, Лена и Сергей открыли сеть ларьков. К 1997 г. они скопили достаточное количество денег, чтобы выкупить акции текстильной фабрики и построить собственный дом-дворец. В прошлом году они приобрели Лунево, гостиницу советской постройки на берегу Волги.
Комната дочери Лены в их доме размером с мишину квартиру. Сергей в настоящий момент колеблется, стоит ли покупать бильярдный стол, чтобы заполнить пустующее пространство на третьем этаже. Отпуск они проводят в Европе и в Дубае. В свой день рождения Лея, которой исполнилось 8 лет, получила от родителей в подарок мобильный телефон. 'Они есть уже у всех детей', - поясняет Лена, направляясь на кухню за рыбой с овощами и рисом.
Однако их мир лишен стабильности. 'В России можно быть богачом, но наутро проснуться нищим. Свои дни кончить в тюрьме', - рассуждает Лена, содрогаясь при мысли, что богатейший человек России Михаил Ходорковский с прошлой осени сидит в тюрьме.
В их бизнесе, - поясняет Сергей, 'все можно' пока ты платишь кому надо, и корешишься с кем надо из чиновников. 'Это путинское главенство закона, - его знаменитое определение демократии - просто слова', - утверждает Лена.
На следующий день Сергей на одолженных у друзей 'Жигулях' едет в свою гостиницу. Его 'Ауди' сейчас в ремонте.
По началу у него с Леной были большие планы: построить водолечебницу, теннисные корты, коттеджи в стиле 'русской деревни' и т.д.
Но для финансирования такой дорогой программы им нужен хорошо работающий отель. А посетителей, оставляющих 15 долларов в сутки за номер, тут пока не густо. Пройдя по пустующим номерам, Сергей с надеждой ожидал подтверждения о бронировании мест на праздничный уик-энд. Взглянув на документ, который ему передали, Сергей, явно расстроенный, сказал: 'Только 52'.
Как раз в этот момент раздался звонок на мобильном. Звонила Лена.
Срок действия разрешения на торговлю спиртным через несколько дней истекает, и никто не удосужился подать документы на продление. Сделать это необходимо немедленно - в России отель без спиртного это не отель.
Сначала, - докладывает по мобильному обстановку Лена, - чиновники никак не реагировали и сказали, что новое разрешение на торговлю будет готово через месяц.
'Так дело не пойдет, - раздраженно обращается к сотруднику Сергей, - почему вы вовремя этого не сделали?'
Когда полуденное солнце уже готово было спрятаться за заснеженные просторы Волги, телефон зазвонил снова.
'Документ будет готов в пятницу', - бодро отрапортовала Лена.
'Молодчина!', - подбодрил жену Сергей. Уточнять, сколько пришлось заплатить, он не стал.
'Плохо, зато стабильно'
'Я ужасно неловко себя чувствую', - признается своим сослуживицам Катя, сидящим за обшарпанными столами, придающими их офису вполне домашний вид. - Ее проблемы - это не мои проблемы'.
Это она о Лене и о том, как они с Мишей решили увильнуть от дня рождения, и как неловко они себя чувствовали, когда прошлым летом провели выходные в Лунево, где никто с ними не разговаривал, и они случайно услышали разговор о том, где лучше отдыхать на Ибице.
Сотрудницы поддерживают Катю. 'Сытый голодного не разумеет', - комментирует подруга по лаборатории Елена Кутовая.
Работа - это отдушина для Кати. В лаборатории, ютящейся в двух комнатках, она делает анализы крови для определения уровня отклонений от генетического статуса при рождении. Лаборатории постоянно не хватает дорогостоящих финских реактивов, необходимых для проведения анализов, на все учреждение, где работает 100 сотрудников, только один телефон.
Зарплата лишь немногим выше официальной черты бедности - 100 долларов в месяц для таких вот как Катя сотрудниц лаборатории и 200 долларов для врачей. Они готовят обед на плите в офисе - чаще всего кашу, 'иногда, когда есть деньги, жарят колбасу', - делится со мной одна из врачей по имени Елена. Ирина Артемичева, другой здесь работающий врач, по ночам подрабатывает уборщицей. За свой труд получает 1 дол. 75 центов за смену:
Все эти люди застыли в нерешительности перед выбором: стабильность или шанс в жизни. Ирина, к примеру, могла бы в качестве подработки рекламировать косметику 'Эйвон', но, по ее мнению, 'это - нестабильная работа. Можно просто потратить попусту время и ничего не получить. А мытьем полов ты всегда заработаешь 50 руб. в день'.
И вот не так давно политика президента неожиданным образом ворвалась в их ежедневный курс групповой терапии. Директор института - один из руководителей местного штаба предвыборной кампании В. Путина - приказал сотрудникам подписать подписные листы с требованием включить его в список для голосования.
Как говорит Ирина, 'конечно же, у нас имеется стабильность. Все плохо, зато стабильно'.
'Даже если будем падать, то не разобьемся - дно-то рядом', - шутит Елена.
Катя выходит из комнаты переодеться и снова бежать, по заснеженным, скованным льдом улицам с сыном Данилой. Жалобы жалобами, но все женщины сообщили, что будут голосовать за Путина. Даже чересчур властные замашки президента их не смущают.
'Ну, проголосуем мы 'против всех' и что дальше? - спрашивает Елена. - Лучше от этого никому не будет'.
'Лично я никого и ничего не боюсь, - добавляет Ирина. - Мы и не через такое прошли. Чего нам бояться-то? Что нам диктатура может сделать?'
'В любом случае, - говорит Елена, - это не будет диктатура как при Сталине'.
Городское сельское хозяйство
Сегодня Миша закончил работу в конторе поздно, из Москвы нагрянула проверка. Столичная комиссия пробудет здесь с месяц, и проверяющих надо будет водить по ресторанам, кормить-поить, да на выходные за городом забавлять.
После работы он едет к родителям на городскую ферму, где в принципе-то и фермы быть не должно.
Валерий и Альбина свое решение приняли еще десять лет назад, когда в одночасье рухнула тихая-мирная жизнь при советской власти. 'Нам надо было либо в поте лица зарабатывать себе на жизнь, или делать деньги нечестным путем', - вспоминает те дни Валерий. И мы решили купить корову.
Из молока они научились делать масло, сметану и творог. Альбина ведет бухгалтерию, пользуясь допотопными счетами. Каждая дойная корова, а теперь их в семье две, приносит 140 долларов ежемесячного дохода. 'Это, конечно, не жизнь', - вздыхает хозяйка, 'а борьба за выживание', - вторит ей муж.
Они знают, что дети думают по поводу коров. С их слов, это своеобразный протест против распада советского государства, о чем Валерий до сих пор сожалеет, хотя отец жены отбывал срок в Гулаге. 'Они нас просят бросить эту затею с коровами, на что муж им заметил, а вы нам сможете дать столько денег, сколько нам приносят наши коровы?', - делится воспоминаниями Альбина.
'Здесь мы сами себе хозяева, - говорит Валерий. - Пока есть здоровье и силы, мы будем оставаться независимыми'.
Теперь Мишин черед предлагать, что делать дальше.
Отец его думает так. Если Путину удастся выполнить свои обещания, если примат закона восторжествует в коррумпированной судебной системе и мафиозном деловом мире, Миша сможет процветать. 'Он на многое способен', - уверяет Валерий.
Миша не столь оптимистичен. Он говорит отцу, что путинские обещания куда скромнее. 'Мы как бы совершаем сделку с Путиным: он дает нам шанс и возможность успешно работать, а мы ему отдаем свои голоса, - утверждает Миша. - Это наш шанс подняться из грязи. А вот, когда сможем из нее выбраться, вот тогда и посмотрим'.
