Выборы президента в России лишены всякой конкуренции и интриги. Голосование на этот раз напоминает больше референдум, чем выборы. Кремль впервые со времени перестройки открыто отрекся от ключевых элементов настоящего избирательного процесса.
Выборы президента кладут конец демократическому эксперименту в России. В будущем без согласия Кремля будет невозможно создать новую партию, победить на выборах и самостоятельно занять ведущий пост. С этого момента единственным источником спонтанности будут являть собой непредсказуемые последствия действий Кремля и его стронников.
Важной характерной чертой новой системы является укрепление бюрократии как основы режима. При этом 'силовые министерства' - министерства внутренних дел, обороны, разведка - играют значительную, но не решающую роль. Партии ослаблены, их сменили представительства по интересам. Новая система должна сохранить возникший при Путине статус-кво, она не приемлет инноваций. У этой системы для преобразований лишь ограниченный потенциал.
Парламентские выборы в декабре прошлого года упрочили позиции этой системы господства. Президентские выборы легитимируют теперь путинскую модель 'персонифицированной власти'. Путин строит свои отношения с обществом на принципе подчиненности, оказания давления, на принципе отсутствия идеологии, опираясь при этом на государственную машину и группы, представляющие определенные интересы.
Внешне Путин демонстрирует силу только в том случае, когда это абсолютно необходимо, или когда чувствует угрозу непосредственно себе лично. Предшественник Борис Ельцин, до этого - сам часть советской системы, пытался добиваться новой легитимности, разрушая старую систему. Но поскольку он слишком много занимался разрушением, продвинуться в деле преобразований ему не удалось. С другой стороны, Путин, хотя он и вышел из петербургской либеральной школы тогдашнего мэра Анатолия Собчака, проявил себя большим традиционалистом, чем Ельцин. Он в поисках гарантий стабильности смотрит в прошлое. Цель Путина не отвечает средствам, к которым он прибегает, превращая в двигатель преобразований традиционное, авторитарное государство.
Выборы для Путина имеют крайне важное значение. В связи с тем, что он был использован в качестве наследника Ельцина, ему теперь необходима легитимация путем настоящих выборов. Но для этого ему была нужна настоящая предвыборная борьба: с дебатами, спонтанными выступлениями и настоящей состязательностью между различными взглядами и программами. Власть, доставшаяся без борьбы, не лучше власти, получаемой по наследству.
Предвыборный фарс, который нам пришлось пережить, самоубийственен для Путина, если он хочет считать себя цивилизованным европейским руководителем, а он этого, очевидно, желает. То, что Кремль, несмотря на это, решил устранить любую политическую конкуренцию, объясняется, видимо, страхом, что неожиданно из ничего может появиться, как это было в 1996 году в случае с Александром Лебедем, новый популярный лидер. Или же это - рефлекс кремлевских чиновников, доказывающих свою лояльность по отношению к боссу нейтрализацией его противников.
В любом случае ликвидация политической конкуренции, к которой Россия еще не успела как следует привыкнуть, лишает Путина настоящей легитимности. Манипуляция на выборах может, таким образом, превратиться для новой системы, которая не опирается ни на идеологию, ни на партию как основу для своей легитимации, в бомбу с часовым механизмом. Разумеется, режим в России всегда в состоянии прибегнуть к насилию. Но готовность Кремля пойти на этот шаг при условии, что армию лояльной не назовешь, нельзя переоценивать. Кремль, отказываясь от политической конкуренции, ставит под угрозу свои собственные проекты преобразований и подрывает в долгосрочном плане стабильность в России. Нельзя считать столь уж невероятным, что Россия, как Туркменистан, совсем откажется от проведения выборов.
