МОСКВА. - Вчерашний триумф Владимира Путина на президентских выборах в России стал победой его модели 'управляемой демократии'. И предвыборная кампания, и сами выборы прошли так же, как и парламентские выборы три месяца назад, по характеристике ОБСЕ, 'свободные, но несправедливые'.
Это последнее выражение представляется слишком мягким для описания выборов, на которых не было ни свободной прессы, ни свободных судов, ни независимых источников финансирования политических партий. Большинство аналитиков не рассматривали всерьез возможность прямой подтасовки результатов выборов. По некоторым оценкам, она не превысила двух-трех процентов, но этих процентов оказалось достаточно для того, чтобы не пропустить в новый парламент партию 'Яблоко', возглавляемую Григорием Явлинским и не набравшую пяти процентов голосов, необходимых для создания партийного представительства в нижней палате.
В президентской кампании были применены эти же методы, и с таким же потрясающим эффектом - взглянув на условия, в которых будет проходит предвыборная гонка, оппозиционные политики, включая и Явлинского, и коммунистического лидера Геннадия Зюганова, решили вовсе в ней не участвовать.
Стоящая особняком националистическая партия Владимира Жириновского выдвинула кандидатом его бывшего телохранителя. Кампания окончательно превратилась в фарс.
Чтобы придать ей сколько-нибудь пристойный вид, администрация насильно ввела в гонку нескольких второразрядных политиков. В Кремле поняли, что самой главной проблемой может стать низкая явка избирателей. По российскому избирательному законодательству, если реальная явка составляет менее 50 процентов от списочного состава избирателей, выборы признаются недействительными. На парламентских выборах было официально объявлено, что явка составила 54 процента, причем, по оценкам некоторых независимых наблюдателей, реальное значение было гораздо ниже.
Исторически на президентские выборы всегда приходит больше народу, чем на парламентские. Так происходило в 1996 и 2000 годах - а тогда в президентских кампаниях действительно кипели страсти, - так произошло и вчера, хотя апатия избирателей перед выборами стала такой очевидной, что и федеральные, и местные власти мобилизовали весь имевшийся административный ресурс для того, чтобы поднять явку. Людей заманивали на избирательные участки бесплатными билетами на рок-концерты, а больных, не доказавших, что они уже проголосовали, не принимали в больницы.
Итак, у г-на Путина впереди еще четыре года власти, не ограниченной ни законодательством, ни национальной традицией. Послушный парламент может даже изменить конституцию, чтобы позволить Путину править столько, сколько ему самому захочется. Но каков будет следующий шаг?
Президент Путин не произносит программных речей и не защищает свою программу в дебатах. Он действует так, как привыкли действовать русские цари, которые никогда не объясняли своим подданным ни своих планов, ни своих целей.
Недавнее назначение никому не известного чиновника премьер-министром окутывает цели президента еще более густым туманом. Но, если бы он действительно захотел сформулировать свои устремления, для этого потребовалось бы только одно слово - 'модернизация'.
Все, что мы знаем о г-не Путине, подтверждает, что он действительно желает, чтобы Россия совершила рывок и стала в один ряд с ведущими западными державами. Но он также глубоко уверен в том, что к этой цели надо идти через модель авторитарной модернизации - модель бюрократического капитализма с очень сильной ролью государства.
Этот капитализм, который должны делать полицейские и крючкотворы, над которыми стоит 'всеведущий отец' - всего лишь замена олигархов ельцинской поры новыми 'патриотами', пришедшими из секретных служб, а в более широком смысле - коллективной олигархией (бюрократией), со своими вооруженными отрядами (так называемыми силовыми ведомствами). Вместо того, чтобы скомпенсировать издержки российского капитализма - слияние и криминализацию власти и капитала, повсеместную коррумпированность органов власти - она только усугубит их.
Такая модель не может дать стране стабильного роста. Она не позволит России преодолеть страшный разрыв между богатыми и бедными и совершить рывок, в результате которого в этой стране может возникнуть постиндустриальное общество. Она обрекает Россию на экономическую деградацию, маргинализацию, и - в конце концов - полный развал государства. Она не сможет тянуть экономику в течение десятилетий, как модели Брежнева и Сталина.
С ограниченным успехом такая модель применялась в странах Южной Азии и Латинской Америки, но Россия не похожа на них. Для тех стран бюрократический капитализм служил переходом от аграрной к индустриальной экономике; нам же предстоит переход от индустриальной экономики Советского Союза к постиндустриальному обществу. Такого эта модель не даст.
Когда режим контролирует все, он теряет контроль над ситуацией, поскольку больше не получает обратной связи от общества. Режим становится глух и слеп и, следовательно, беспомощен. Россия может наслаждаться иллюзией стабильности, пока высоки цены на энергоносители. Но время 'бешеных нефтедолларов' пройдет, как только на мировой рынок выйдет иракская нефть. По моей оценке, миф экономической стабильности развеется к 2005 году.
Есть и еще одна потенциальная угроза стабильности режима - его собственные геополитические амбиции. Российская политическая элита сейчас целиком охвачена идеей 'доминирования на постсоветском пространстве' и реставрацией 'либеральной империи'. Российские политики не могут понять, что их неоимпериализм не может вызвать в бывших советских республиках ничего, кроме отторжения.
Новая 'агрессивная' политика на постсоветском пространстве принесет режиму Путина только разочарование и полное крушение внешнеполитических планов.
Конечно, 2004 год станет Годом путинизма. Но пройдет совсем немного времени, и правящему режиму придется столкнуться со многими структурными и концептуальными проблемами. А решений для них нет.
Г-н Пионтковский - директор московского Центра стратегических исследований.
