В этой первой из серии статей о состоянии демократии на Ближнем Востоке Брайан Уайтейкер пытается объяснить, почему все попытки Запада навязать ее странам этого региона, заканчиваются неудачей из-за плохой информированности об истинном положении дел в этом регионе
На фоне всех этих разговоров о необходимости помочь установить в ближневосточных странах демократию не лишним будет вспомнить, что первые многопартийные выборы на Аравийском полуострове состоялись в Йемене почти 11 лет тому назад.
Выборы прошли в апреле 1993 г. с большой помпой, но спустя лишь год - в мае 1994 г. страна была ввергнута в пучину гражданской войны.На примере Йемена хорошо видно, что демократия быстрого приготовления, наподобие растворимого кофе - размешал и пей на здоровье - может закончиться совсем не так, как ранее предполагалось.
Новые поставки порошка для быстрорастворимой демократии будут вскоре осуществлены в ближневосточные страны благодаря стараниям Дж. Буша в рамках его 'Инициативы по установлению партнерских отношений на Ближнем Востоке'.
Надо будет подождать и посмотреть, пригодным ли для питья получится напиток. План этот, разработанный в США, в общем виде поступил в качестве рабочего документа в группу промышленно развитых стран G-8. С представителями арабских и других заинтересованных стран были проведены разъяснительные беседы и консультации. Информация об этом документе просочилась в арабские газеты.
Тот факт, что этот план разрабатывался в США, плюс к этому покровительственно-снисходительный тон его авторов в отношении предполагаемых бенефициантов, сразу же вызвал подозрения в арабском мире, причем вполне заслуженные. Однако еще большим поводом для обеспокоенности является то обстоятельство, что этот план изначально был плохо продуман и составлен. Он есть не что иное как переработанная версия Хельсинского Заключительного Акта образца 1975 г., который в свое время задумывался западным блоком в качестве пресса для продавливания Советского Союза и стран Восточной Европы в целях обеспечения там большей свободы и уважения прав человека. Сам факт, что бушевская администрация прибегает к этой модели, удивления не вызывает, поскольку это отлично укладывается в русло нео-консервативной теории, ошибочно трактующей проблемы Ближнего Востока по шаблонам времен холодной войны.
В действительности же различия между бывшим советским блоком и ближневосточными арабскими странами - в политическом, культурном и многих других аспектах, включая принципы государственного устройства - столь велики, что было бы чудом, если бы подобное лекарство возымело бы действие в этих двух столь разных случаях. Попутно заметим, что различия между самими ближневосточными странами, - скажем Ираном и Израилем или Кувейтом и Тунисом являются гораздо более существенными по сравнению с теми, что существовали в Восточной Европе в советскую эпоху. По этой причине и лекарство для каждой страны надо подбирать тщательнее.
Как бы то ни было, но изображать Ближний Восток как некую гео-политическую единицу, единый организм - значит серьезно заблуждаться. Сам термин 'Ближний Восток' был придуман на Западе более двухсот лет назад и отражал идеологию концепции создания собственной безопасности (разработанной в свое время для защиты британских интересов в Индии). С тех пор роль и значение этого термина не менялось. Как единый регион он существует главным образом в сознании западных политстратегов (более подробно см. о Ближнем Востоке в 'Хронике мировых событий' от 23 февраля с.г.)Вновь созданная концепция 'Расширенного Ближнего Востока', положенная в основу инициативы по демократизации региона, вызывает еще большие сомнения.
Помимо арабских государств, Ирана и Израиля сюда были включены еще и Пакистан, Афганистан и Турция. В качестве самостоятельного региона подобная классификация не выдерживает никакой критики, но если ее рассматривать под углом инициированной США 'войны против терроризма', причина столь вольного обращения с границами региона становится более понятной.
Марк Гроссман, заместитель Госсекретаря США пролил новый свет на истинную суть происходящего, когда на прошлой неделе предложил задействовать силы НАТО для поддержания реализации новой американской инициативы. По его мнению, силами военного блока можно было бы обеспечить безопасность проводимых мероприятий, осуществлять поисково-спасательные операции, оказать помощь в борьбе с незаконным оборотом наркотиков и торговлей оружием. Это могло бы привлечь страны Северной Африки к участию в совместном с судами НАТО патрулировании Средиземноморской акватории в поисках террористов и стимулировать возможное направление воинского контингента арабских государств в Афганистан.
'Мы хотим активно продвигаться по пути поддержки реформ в области экономики, политики, образования, активного вовлечения женщин в общественные и государственные дела на Ближнем Востоке, - сообщил М. Гроссман. - Все это было бы легче осуществить в условиях, когда обеспечена безопасность, и НАТО должна сыграть в этом свою роль'.
Подготовленный в недрах американской администрации документ не скрывает, что новая ближневосточная инициатива касается 'таких явлений, угрожающих национальным интересам всех высокоразвитых стран: как экстремизм, терроризм, международная преступность и нелегальная миграция'. Другими словами в основе его лежит не альтруизм, а забота о собственных интересах всех стран Большой Восьмерки.
Если исходить из того, что все, что хорошо для стран Большой Восьмерки может быть хорошо и для ближневосточных государств, идея создания программы реформ на основе опасений сторонних государств, а не потребностей народов, в интересах которых эта программа и была создана, изначально ущербна.
В рабочем документе говорится о некоторых привлекательных сторонах успешных демократических режимов: свободе прессы, прозрачность работы правительства, соблюдение прав женщин и т.п. и путях их реализации - или хотя бы попыток реализации - на ближневосточной почве. Беда только в том, что при этом не учитывается вся масса подспудно существующих проблем: почему здесь ограничена свобода прессы, правительства непрозрачны, а права женщин не уважаются и т.д.
Что касается демократизации общества, в документе нет ответа на такой столь очевидный вопрос: каковы препятствия, существующие на этом пути? Почему демократия на Ближнем Востоке не смогла пойти дальше того предела, к которому подошла? У президента Дж. Буша и его нео-консерваторов, затвердивших в уме схемы времен холодной войны, не возникает потребности задать подобный вопрос, не говоря уже о попытке дать на него ответ.
Ближний Восток им видится в образе тирании, 'плохих парней' вроде Саддама Хусейна или фанатичных иранских клерикалов, закрывающих народу дорогу к свободе. Как только они уйдут, все сразу наладится и будет о'кей. По этой самой причине до сих пор 'не наладилось' в Ираке. Американские стратеги полностью зациклились на Саддаме, и не удосужились даже подумать о том, на какой пороховой бочке, или, если хотите, клубке змей, тот восседал.
Есть, однако, еще одна причина, по которой ответ на возникающий вопрос: 'так в чем же заключаются препятствия на пути продвижения демократии на Ближнем Востоке?' давать не очень хочется. Слишком неловко - как для западных держав, так и для самих ближневосточных правительств. Помимо того, что неловко задавать подобный вопрос, еще более неловко искать пути решения проблемы.
Если когда-нибудь на Ближнем Востоке и будет создана подлинная демократия, слишком многим людям придется в корне менять свой образ мышления - и не только в данном регионе, но и в Вашингтоне тоже. Некоторые лидеры арабских государств уже высказали свои возражения по поводу американской инициативы. С учетом того, что о ней известно, нельзя не согласиться с тем, что у них на это имелись полные основания. Но просто противиться данной инициативе было бы с их стороны неверным шагом: если они с этим планом не согласны, то должны предложить свой.
Внимательные читатели не могли не обратить внимание на то, что я выступил с критикой американского плана и мысленно, наверное, уже формулируют свои вопросы по электронной почте, спрашивая, а что собственно я могу предложить взамен. И правильно делают. Но эти вопросы требуют подробного ответа. В ближайшие недели на страницах World Dispatch я как раз и собираюсь проанализировать четыре основные фактора, мешающих продвижению демократии на Ближнем Востоке: имперское наследие, нефтяное богатство, арабо-израильский конфликт и то, что обычно называют воинствующим исламом, который на самом деле является исламом, обращенным к прошлому. Это, конечно, далеко не полный список причин, но я постараюсь объяснить почему, на мой взгляд, они являются основными и почему именно они представляют собой главный тормоз для развития демократии. Я также попытаюсь предложить пути решения данной проблемы, которые, как я надеюсь, будут более интересными, чем те, что разрабатываются в Вашингтоне и столицах ближневосточных стран. А пока жду от читателей интересных предложений.
