В чем заключается 'универсальность' событий 11 марта? Возможно, это маленькое поражение 'управляемой демократии'. . .
Сегодня первые полосы многих газет Китая, Южной Кореи и других азиатских стран отведены под события в Испании. Почему же сложившаяся в Испании ситуация вызывает столь повышенный интерес в совершенно непохожем на нее, отдаленном обществе?
Причина, вне всякого сомнения, заключается в глубочайшей трагедии произошедших терактов, внешнем и внутреннем резонансе случившихся событий, их влиянии на оккупацию Ирака и европейскую консолидацию, а также и на смену в Мадриде правительства. Но складывается впечатление, что в испанской ситуации скрывается нечто более 'универсальное', что, тем или иным образом, затрагивает и все вышеперечисленное.
Речь идет о маленьком поражении 'управляемой демократии' - этого сосредоточения различных механизмов и взаимоотношений, способных превратить в пустышку саму суть народного суверенитета.
Я имею в виду кровосмесительную связь между властью и деньгами, концентрацию средств массовой информации практически в одних руках, связанных с миноритарными общественными интересами, и технику моделирования психологии масс посредством определенных манипуляций.
Похоже, что за 72 часа, прошедших с момента утренних взрывов в четверг и до воскресных выборов, что-то в этой структуре потерпело в Испании небольшое поражение. Отголоски этой войны можно проследить и по всему миру.
Проведение выборов в Испании совпало по времени с избранием в России президента. Сегодняшняя Россия как результат правления Бориса Ельцина (1993 - 2000) является, вероятно, наиболее показательным европейским примером того, как система, имеющая все характеристики правового плюралистического государства, включающие в себя всеобщее голосование, разделение власти и свободу выражения своих мыслей, может оказаться полой конструкцией, в которой невозможна даже элементарная смена власти, подобная существующей при двухпартийной системе правления.
Однако, наличие указанного кризиса 'управляемой демократии' в столь отличных друг от друга странах, как Великобритания Блэра (Blair), Соединенные Штаты Буша (Bush), Корея Ро Му Хена (Roh Moo-Hyun), Таиланд Таксина Шинаватры (Taksin Shinavatra) или Италия Берлускони (Berlusconi) дает понять, что упомянутый феномен можно считать 'всеобщим' и распространенным в странах, где правит конкретная политическая сила, будь то 'правая' или 'левая'.
В сегодняшнем мире именно характерные для 'управляемой демократии' структуры и взаимоотношения зачастую оказывают влияние на решение вопросов огромной важности, затрагивающие интересы миллионов людей. Речь идет как о проведении выборов, определении внутренней и внешней политики, так и о проблемах войны и мира. Благодаря указанным особенностям 'управляемой демократии', наиболее важные стороны жизни общества, начиная с экономической политики и экологических проблем, 'естественным образом' оказываются вне зоны досягаемости простого гражданина, а иногда даже и за пределами его страны.
'Управляемая демократия' дает нам понять, что демократический режим правления, не поддерживаемый чутким и недремлющим гражданским обществом, запросто превращается в карикатуру. Так, к примеру, Европейский Союз, созданный по нормам 'управляемой демократии' превратится в своеобразное европейское воспроизведение нынешних Соединенных Штатов. И фундаментальную роль в подобном преобразовании играют средства массовой информации. Концентрация этих средств в нескольких (и однородных) руках делает манипуляции неизбежными.
Ситуация, образовавшаяся в Испании вследствие событий 11 марта, показывает, что у общества есть антитела против описанного заболевания. Кроме того, становится очевидной насущность преобразований в средствах информации.
В 1905 году Финляндия, являвшаяся на тот момент частью Российской Империи, стала первой страной, где закон о всеобщем голосовании распространился и на женщин. Если сегодня у демократии есть перспективы прогресса, а не дегенерации ('управляемая демократия' ведет именно к дегенерации), проявление всеобщего согласия против информационной монополии, против кровосмесительной связи между властью, капиталом и СМИ можно считать лишь вопросом времени. Подобное согласие толкнет наши общества в сторону изменений, подобных тем, что сто лет назад в наиболее развитых странах ознаменовались признанием права женщины на участие в голосовании. Но точно так же как проведение той избирательной реформы сопровождалось мужественными и решительными действиями суфражисток, демократизация средств информации станет возможна только при активности гражданского общества.
Другая демократия возможна, но не как результат всего лишь электоральных изменений, а как следствие усилий и бдительности гражданского общества.
