Со времени событий 11-го сентября перед европейскими странами стоит вопрос, остаются ли они сообществом или же действуют в одиночку, отдавая инициативу в руки террора и позволяя шантажировать себя. У террористов аппетит приходит во время еды. Но принимать решение по поводу значения и последствий их террористических актов - нам.
Решение зависит от Мадрида, но не только от него. ООН, США и европейцы обязаны понять, что поставлено на кон: не только будущее Ближнего Востока, но и достоинство, безопасность и сотрудничество наших цивилизаций. Это момент истины. Если мадридская бойня послужит началом бессмысленного бегства, то Европа проявит себя не как союз, а как общество с ограниченной ответственностью. Если же страх лишит европейцев умения управлять государством и смелости, то начнется та атлантическо-европейская реконструкция, во власти которой оказались в последнее время даже самые серьезные противники войны в Ираке.
Речь идет не о старом вопросе, кто был прав или не прав, что касается войны против Саддама Хусейна (Saddam Hussein). В Ираке речь идет о стратегическом регионе богатого полумесяца и, таким образом, - о стабильности в самом взрывоопасном на этой планете регионе. Такая ситуация требует необычайно большой мудрости и мужества. Поживем - увидим. Правительство Испании, вероятно, пойдет на переговоры, в Организации Объединенных наций будет найден компромисс, позволяющий сохранить лицо, американцы поделятся своей руководящей ролью, подключится НАТО. То, что военные структуры ЕС могли бы сыграть в этом роль, утверждают не только самые смелые их сторонники.
Европа, следующая праву, самоутверждающаяся, и Европа, гарантирующая безопасность, о которой так много говорится в торжественных речах, может состояться только тогда, когда европейцы возьмут на себя ответственность за то, что им дорого, и когда это будет стоить, по известным словам Черчилля (Churchill), пота, крови и слез. Это не пустые слова, что одни военные победить террор не в состоянии. Но без военных средств и политической решимости, без терпения, без умелого управления государством дело тоже не пойдет. Есть что-то в словах немецкого министра иностранных дел о 'новом тоталитаризме'. Государства и общества в отдельности, Запад в целом ведут войну, которой мы не искали, но от которой нам также и не уйти, если мы не желаем отдавать себя на милость или немилость.
Ирак для европейцев - случай, представляющий для них реальную опасность. Не только потому, что безжалостному испытанию подвергается единая внешняя и оборонная политика, но и по той причине, что если Ирак оказался бы в состоянии кровавого хаоса, то это имело бы непредсказуемые последствия. Это был бы конец всякой безопасности, включая безопасность, связанную со снабжением энергоносителями. Преодолеть длинную полосу террористического помрачения, говорили в эти дни Ширак (Chirac) и Шредер (Schroeder), неравенство и неразвитость можно только в случае укрепления политических структур, а не террористических группировок из-за законов относительно ношения платков или предвыборной борьбы.
У европейцев есть союзники, не только Америка, но и Россия, помимо этого - большинство исламских народов, которые испытывают нехватку человеческого достоинства, отвергают обскурантизм мулл и убийц и ищут возможности участия в том, что имеет значение для Запада: не в потребительском безумии, а, в первую очередь, в праве искать счастье.
Тот, кто отдает инициативу террористам, не выполняет защитную функцию государства и недалек от капитуляции. Политика уступок всегда оправдывает самое себя ожиданием, будто за мир можно заплатить честью. Но несгибаемый противник понимает слабость такого оппортунизма и неизбежно добивается того, чтобы за миром следовала честь, а затем - свобода. Честь нельзя попробовать на зуб. Но тот, кто думает, что демократические страны могут от нее отказаться, ничего не понимает в доверии, в убедительности, в самоуважении и в способности быть союзником. Переходный период со времени завершения 'холодной войны' закончился и для Европы. У Запада еще остается шанс как у сообщества, объединенного едиными ценностями. Сберечь можно лишь то, за что ты готов бороться.
