Терри Иглтон - профессор теории культуры Манчестерского Университета
Руководитель администрации президента Ричарда Никсона (Richard Nixon) однажды спросил помощника, почему он в написанном для президента брифинге предпочел выделить те, а не иные моменты. "Потому что я думал, что это будет больше соответствовать философии президента", - ответил помощник. "У президента нет философии", - сказал в ответ глава администрации.
Конечно, это было сказано одобрительно, а не уничижительно. Отсутствие философии было подобно отсутствию заразных болезней, а не отсутствию сознания. Философия - это академическая наука, а слово "академический" стало означать "не существующий в действительности", как, например, во фразе "отличие между ними только академическое". Слово "философский" стало означать "стоический" (от слова стоик - тот, кто стойко и мужественно переносит жизненные испытания, невзгоды, не поддается соблазнам - прим. пер.), как, например, во фразе "она философски восприняла потерю своей коллекции предметов искусств стоимостью миллион долларов". Быть философом - значит соглашаться с тем, что вы ничего не можете сделать. Идеи не оказывают воздействия на реальность, даже если сама реальность тоже является идеей. Тот, кто предлагает какие-либо теории - нелеп, но вместе с тем представляет собой некоторую опасность.
Мэтт Кавана (Matt Cavanagh), помощник Министра внутренних дел Великобритании Дэвида Бланкетта (David Blunkett), написавший книгу, в которой предполагается, что работодатели в допустимой мере могут дискриминировать чернокожих кандидатов на работу, видимо, когда-то занимался философией, однако впоследствии необъяснимым образом забыл ее. Кавана утверждает, что раз он изложил свои предложения на бумаге, то они являются чисто академическими - желая, судя по всему, сказать, что в реальном мире они не представляют собой ничего хорошего. Для человека, обученного логике, это, конечно, серьезный способ защиты. Действительно, есть множество книг, в которых вы можете выдвигать ненормальные, отвратительные идеи, будучи уверенными в том, что никто не подумает, что вы делаете это серьезно. Однако эти книги являются художественной литературой, а не трудами по политической теории.
Современная эра по-настоящему началась тогда, когда идеи перестали иметь значение. Иммануил Кант (Immanuel Kant), возможно, величайший из всех современных философов, провел четкое различие между чистым разумом и практическим разумом. Чистый разум исследует мир, в то время как практический разум имеет отношение к моральным и политическим аспектам; между ними не было никакой внутренней связи. Некоторые мыслители прошлого предполагали, что существует такой способ мышления о мире, который побуждает вас выбирать способ действия в этом мире. Сказать "Это пытка!" означало сказать "Прекратите это!" Однако в настоящее время теория и практика - это две разные вещи. Несомненно, мы не должны никого пытать, однако в ходе анализа понятия пытки мы не могли найти ничего, что сказало бы нам, что пытка - это плохо. Моральные и политические ценности мы должны были получать в других местах.
Конечно, далеко не каждый современный философ согласен с этим ущербным разделением. Аргументы Канта были оспорены его могущественным современником Гегелем, который, в свою очередь, повлиял на Маркса. В любом случае, если Кант является основоположником современной эры, то примерно то же самое можно сказать и о ненавидимой им Французской революции - во время которой абстрактные идеи обрели свою форму на улицах Парижа. По мнению более поздних мыслителей - таких как Фридрих Ницше и Зигмунд Фрейд - мы могли эффективно действовать, лишь подавляя истинное знание. Истинное знание сводит нас с ума. Мы не можем делать что-либо и одновременно размышлять над тем, что мы делаем, точно так же, как некоторые недалекие американские президенты не могут одновременно жевать резинку и идти.
Слово "академический" вполне могло приобрести значение "потусторонний". Однако антонимами слова "академический" являются не слова "мирской" или "земной". Антонимом является слово "интеллектуальный", в понимании тех гигантов разума, от Вольтера и Тома Пейна (Tom Paine) до Эдварда Саида (Edward Said) и Сьюзен Сонтаг (Susan Sontag), которые стремились, чтобы их идеи оказывали влияние на всю культуру в целом. Тот факт, что эти интеллектуалы высмеиваются большинством академиков и не нравятся большинству политиков, позволяет предположить, что они действовали абсолютно правильно.
Теория не должна быть рабом практики. Нам нужно общество, в котором, как отметил Бертольт Брехт (Bertolt Brecht), мышление может стать "настоящим чувственным удовольствием", не сопровождающимся невротическим ожиданием немедленной отдачи. Держась на почтительном расстоянии от практической политики, интеллектуалы могут относиться к ней критично. И дело заключается не в том, чтобы постоянно провозглашать единство теории и практики.
С другой стороны, никто не является более абстрактным утопистом, чем реалистичные, умудренные опытом прагматики. Некоторые из них понемногу занимаются философствованием на стороне, или практиковали это в юности, однако не следует путать эти академические размышления с Реальным Миром. Их нынешние начальники прощают им их грешки молодости, будучи уверенными, что идеи не имеют никакого значения. Идеология - это как запах изо рта - она есть только у других людей. Социализм и антирасизм являются идеями; а алчность и неравенство являются просто обычными реальными явлениями жизни.
