Джулиан Боргер беседует с Ричардом Кларком, бывшим сотрудником Белого дома, о том насколько Соединенные Штаты были уязвимы для атак террористической сети Аль-Каида еще до терактов 11 сентября.
ЮБ: Кондолиза Райс в ответ на вашу книгу писала, что администрация Буша на самом деле планировала уничтожить Аль-Каиду, и что весной-летом 2001 года в данном направлении велась напряженная работа. Это правда?
РК: Сама программа была разработана нами в последние месяцы правления президента Клинтона. По сути, то, о чем говорит Райс, является лишь обновленным вариантом уже имевшейся стратегии, с которой она была ознакомлена. Дело в том, что план был разработан еще до того, как администрация Буша пришла к власти, но Райс почему-то ни разу не провела совещания по данному вопросу.
ЮБ: А как же заявления о том, что администрация вплотную работала в данном направлении?
РК: Это неправда. Я в письменной форме обращался к Конди с просьбой о срочном проведении встречи на уровне кабинета министров - заседания СНБ - для пересмотра плана, но получил отрицательный ответ. Мне пришлось обратиться к заместителям. Заседание состоялось 4 сентября. Если сравнить его с заседанием по Ираку, состоявшимся 1 февраля, то становится ясно, что именно Ирак был для них проблемой номер один. Аль-Каида не представляла для них никакой важности.
ЮБ: Предусматривал ли разработанный при Клинтоне план наземную военную операцию?
РК: Да действительно, такая возможность предусматривалась, и люди Клинтона никогда не отвергали ее. Да, такая возможность предусматривалась этим планом. Но когда дело дошло до наземной операции, они ее, можно сказать, провалили, потому с самого начала направили на помощь Северному альянсу только спецназ. Заметьте, они позволили бен Ладену скрыться, вместо того, чтобы сразу отправить войска для его поимки. Лишь только двумя месяцами позже они начали искать террориста номер один.
ЮБ: Проводились ли в этот период времени заседания СНБ по проблеме уничтожения Аль-Каиды?
РК: Нет, эта проблема не затрагивалась. Межу апрелем и июлем только на 4 из 30 или 35 заседаниях был поставлен вопрос об Аль-Каиде. Но три из них были посвящены в основном проблеме американо-пакистанских или американо-афганских отношений, а также политике США в Южной Азии. Проблема Аль-Каиды была лишь одним из второстепенных пунктов повестки дня. На одном из заседаний был поставлен вопрос об общей стратегии борьбы с терроризмом. Это было 1 июля.
В апреле состоялось предварительное обсуждение документа по политике борьбы с терроризмом, на котором я и предложил обсудить проблему Аль-Каиды. Поскольку планировалось обсуждение политики борьбы с терроризмом, Пол Вулфовиц сказал, что необходимо было говорить об иракском терроризме. Удивившись, я сказал, что против США Ирак не совершал террористических актов вот уже 8 лет. В ответ он сказал нечто язвительное по поводу того, что мне не следовало бы верить информации ЦРУ и ФБР, что они, якобы, ошибались. Я попросил его просветить меня на сей счет. Я занимался этим вопросом уже 8 лет, и не могу припомнить ни одного теракта против США, организованного Ираком с 1993 года. Когда я предложил поговорить о террористе номер один, он сказал, что бен Ладен не мог организовать теракты во Всемирном торговом центре в 1993 году. Небольшая кучка террористов вроде шайки бен Ладена просто не могла провернуть такую операцию. Совершенно ясно, что это дело рук иракцев.
ЮБ: Так о чем же тогда шла речь на этих заседаниях?
РК: Большинство из них были посвящены проблеме 'Звездных войн'. На многих обсуждалась политика России, потому что Конди является специалистом по России. Много раз затрагивалась проблема Китая.
ЮБ: Поднимался ли иракский вопрос после февральского заседания?
РК: Да, много раз иракская проблема была в центре внимания. Она была навязчивой идеей для тех, кто отвечает за безопасность.
ЮБ: Как вы думаете, у них уже был похожий план действий уже до прихода к власти?
РК: Если вы проанализируете так называемую 'группу Вулканов' [предвыборных советников Буша по вопросам внешней политики], о которой открыто говорили на семинарах в Вашингтоне, то вряд ли усомнитесь, что их цель - Ирак и передел Ближнего Востока. Трагедию 11 сентября они просто использовали как предлог для реализации своих замыслов.
ЮБ: Как вы думаете, президент Буш уже был готов к войне, когда пришел к власти?
РК: Думаю, что да. Он перенял представления о мире от 'группы Вулканов' в прошлом году. Его идейными отцами были такие люди как Ричард Перл, Джим Вулси, Пол Вулфовиц. Это они все придумали. Поэтому он, возможно, был полностью убежден. И, естественно, перенимая эти идеи, Буш не прислушивался к мнению противоположной стороны.
ЮБ: Как вы считаете, если бы в первые восемь месяцев состоялись заседания, посвященные проблеме терроризма, изменило ли бы это что-нибудь?
РК: Позвольте и мне вас кое-что попросить. Сравните декабрь 1999 года с июнем-августом 2001 года. В декабре 1999 года мы получаем похожие доказательства, что Аль-Кайда планирует теракт вроде 11 сентября. Президент Клинтон просит советника по национальной безопасности проводить ежедневные совещания с генеральным прокурором, ЦРУ, ФБР. Эти люди возвращаются из Белого дома в свои организации и ставят 'на уши' всех, вплоть до оперативников, чтобы получить всю возможную информацию. Это становится первоочередной задачей этих агентств.
Когда глава шеф ФБР и ЦРУ каждый день должны отчитываться перед Белым домом, многое всплывает. Мы, кстати, предотвратили атаку. Сравните это с июнем, июлем и августом 2001 года, когда президенту поступали доклады буквально каждое утро, что что-то должно произойти, но он не провел ни одного заседания и ни разу не просил Конди Райс организовать обсуждение мероприятий по предотвращению терактов. Она не провела ни одного заседания за все эти три месяца.
Теперь, оказывается, что в недрах ЦРУ и ФБР лежала информация о двух террористах Аль-Каиды, которые, как впоследствии выяснилось, были угонщиками самолетов [Халид Альмидхар и Наваф Альхазми]. Мы не знали этого. Руководство ФБР этого тоже не знало, но если бы шефу ФБР проходилось бы отчитываться перед Белым домом о состоянии дел каждый день, он бы в лепешку бы расшибся, но узнал, кто были эти парни. Он бы поместил их фотографии на первых страницах всех газет, и, возможно, мы поймали бы их. Ну а теперь вопрос: предотвратило бы это 11 сентября? Я не знаю. Это бы остановило тех двух преступников и, зная о способности ФБР по одной зацепке распутывать преступления, можно предположить, что они нашли бы и других.
ЮБ: Так могли ли они предотвратить теракты 11 сентября?
РК: Я не хочу сказать, что они могли бы предотвратить эти ужасные события. Но шанс, конечно, был.
ЮБ: Реальный шанс?
РК: Шанс был. И неважно, насколько реальным он был - они им не воспользовались.
ЮБ: Кондолиза Райс утверждала сегодня, что когда президент Буш просил вас найти доказательства связи событий 11 сентября с Ираком, это было просто проявлением должной внимательности, просьбой изучить все варианты.
РК: Это очень смешно. Есть два способа просить о чем-либо. Первый: 'Проверь каждую возможность - не думай, что это Аль-Каида, проверяй всех и вся'. Вот это должное внимание. Есть и другой способ, о котором, собственно, и шла речь: 'Я хочу получить любые доказательства, даже самые незначительные, что во всем виноват Ирак и Саддам' - причем это было сделано настойчивым и угрожающим тоном. У других людей, бывших тогда со мной сложилось аналогичное впечатление. Это не было проявлением должного внимания. Это было нечто вроде 'приди ко мне с докладом, что это было дело рук иракцев'.
ЮБ: Когда вы не нашли доказательств, доклад был отвергнут?
РК: Да.
ЮБ: Стивен Хэдли [заместитель советника по национальной безопасности] сказал, что не принял его, потому что он не был доработан?
РК: Да, как только Хэдли получил его, он предложил обновить его, несмотря на то, что доклад отражал самые последние данные по развитию обстановки. Хэдли очень хороший юрист, он знает, как прикрыть свою задницу. Он ни за что не напишет: 'Мне не нравится ответ'. Но когда с докладом все в порядке, и при этом он сразу же отправляется обратно на доработку, причина совершенно ясна.
ЮБ: Как вы думаете, что заставило этих людей пойти в Ирак?
РК: Некоторые из них идеологи, они представляют себе Америку сверхдержавой, переделывающей Ближний Восток, изменяющей исторический баланс. Конди Райс принадлежит фраза: 'Мы должны изменить Ближний Восток, чтобы террористы не могли направлять самолеты на [наши] задания'.
ЮБ: Не кажется ли вам, что они считали своим долгом завершить то, что начал Буш старший?
РК: В значительной степени это правда. Дело в том, что Вулфовиц и Чейни чувствуют некоторую вину за прекращение войны на пару дней раньше. Не то, чтобы нам следовало войти в Багдад, но уж, по крайней мере, мы должны были преследовать Республиканскую гвардию.
ЮБ: Вы думаете, были политические мотивы?
РК: В команде Белого дома необходимо различать тех, кто специализируется по национальной безопасности и тех, кто занят, в основном, политикой. Для 'политиков', таких как Карл Роув, это было неожиданной удачей. Два года назад, когда они баллотировались в конгресс, основными тезисами их предвыборной кампании была необходимость войны. И сейчас они ратуют за войну. И сейчас они пытаются представить эти выборы как голосование за терроризм или против Усамы бен Ладена. В каком-то смысле дела у них идут неплохо, потому что в прошлом году 70% американцев считали, что Ирак был тем или иным образом замешан в терактах 11 сентября. Однако политическая выгода, несомненно, стоит на втором месте.
ЮБ: Как вы думаете, администрация доверяла свидетельствам наличия у Ирака оружия массового поражения?
РК: Мы все думали, что у Саддама было оружие массового поражения (ОМП). Я лишь постоянно говорил: 'Что с того?'. Некоторые считали, что от него оно может попасть в руки террористов. Но я считал, что это было глупо. Если бы он передал ОМП террористам, он бы лишился власти. Оставался вопрос: 'Существовала ли реальная угроза или же мы обезвредили его?' Я думал, что мы его успешно обезвредили. Я не считал, что это была проблема первоочередной важности.
ЮБ: Играли ли Пентагон и управление специального планирования важную роль при обработке разведданных?
РК: Конечно. Люди из конторы Рамсфельда и Вулфовица специально отбирали лучшие доказательства для подкрепления своей точки зрения. Они никогда не работали с разведданными как положено, как этому обучены соответствующие профессионалы. [Управление специального планирования] просматривало все разведывательные сводки, в том числе и те, которые ЦРУ собиралось просто выкинуть. Когда настало 11 сентября, Рамсфельд и ему подобные поняли, что это их шанс. В течение первой недели после терактов, решение было принято. Президент подтвердил, что идти надо сначала в Афганистан. Однако ресурсы, необходимые для проведения качественной операции в Афганистане выделены не были. Для быстрого вторжения и последующего удержания позиций не было достаточных средств. Войска стояли без действия. Всего Афганистане действовали 11 тыс. военнослужащих США, т.е меньше, чем полицейских в Манхэттене.
ЮБ: Белый дом утверждает, что в этом виноваты чиновники, оставшиеся от эпохи Клинтона, которые набирали себе политические очки.
РК: Я начал свою карьеру в Белом доме еще во времена Буша старшего. Я не состою в демократической партии. Я ни не хочу работать на администрацию Керри. Я лишь хочу предоставить американской общественности факты, чтобы она могла сделать свои собственные выводы.
ЮБ: Какие вы сделали для себя выводы о стиле правления президента Буша?
РК: Он не любит много читать, не слишком любит анализировать. Но он всегда хочет докопаться до сути вещей. Когда он этого добивается, он направляет много сил на решение конкретной проблемы, однако не слишком много думает перед тем, как принять решение.
ЮБ: Как вы думаете, оказала ли Великобритания значительное влияние в процессе подготовки к войне?
РК: Они бы сделали это и без Великобритании. Я не думаю, что британцы сыграли значительную роль. Я думаю, что Великобритания помогла Колину Пауэллу убедить администрацию обратиться в ООН. Сами британцы обращались в ООН, и это имело свой позитивный результат. Великобритания, возможно, способствовала тому, что президент издал заявление по палестино-израильскому конфликту. Он выступал перед ними так, как будто видел свою речь впервые. Дело не было доведено до конца, и я не думаю, что Великобритания получила значительную выгоду, лишь минимум. Думаю, Блэр пытался повлиять на решение и надеялся получить выгоду от участия, но его влияние было недостаточным.
ЮБ: Какова была роль Чейни во всем этом?
РК: Очень значительная. Огромная. Очень незаметно, за кулисами, он присутствовал на всех заседаниях совета по национальной безопасности под председательством Конди Райс. До него ни один вице-президент не делал этого. Он слушал и выражал свои мысли. Но он считал, что сначала надо было заниматься Аль-Каидой, а уж потом Ираком.
