В Сибири есть проект
Создать словарь
Пока не умер диалект:
Уж гибнет слабое наречье,
Но нет - легендой про медведей
Она его увековечит
ЛУКАШКИН ЯР, Россия. - Люба Парнюк проехала на снегоходе тысячи километров по промерзшим болотам, чтобы услышать пение одной пожилой женщины. Солнце садилось, а молодая лингвистка так ничего и не записала. Ее водитель, замерзший и голодный, несмотря на сибирское происхождение, умолял: 'Пожалуйста, только одну песню'.
В одной далекой избушке жила 71-летняя Елизавета Сигилетова, одна из последних носителей редкого диалекта хантов, местного наречия, почти исчезнувшего под натиском русского языка. Поскольку уже со школьной скамьи ее принуждали говорить по-русски, бабушка Елизавета мало помнит свой родной язык. Но, повертев в руках кончики своего платка, она в конце концов издает несколько хриплых звуков:
'Анкел ваджах кимлен семкан латен па кить каскин нинет'.
'Филин с печальным взором поет, что все мужчины и женщины умерли'.
Довольная результатом, г-жа Парнюк записывает несколько новых слов, после чего уговаривает Елизавету спеть еще несколько песен. Для 22-летней аспирантки это удача. Ради исследования малоизвестных языков до того как они исчезнут с лица земли, она готова стойко переносить метели и поездки в наиболее отдаленные уголки тайги.
Живя и работая в Томске, нефтяном и университетском городке, в котором сохранились избы еще с 18 века, Люба Панюк и ее коллеги из Томского государственного педагогического университета борются с последствиями глобализации. Они считают, что около 2/3 языков мира (сейчас их около 6500) исчезнут уже в этом столетии в результате всевозрастающей глобализации экономики и культуры, а также распространения нескольких доминирующих языков.
Являясь своеобразными распутьем миграционных потоков еще с Каменного века, леса Сибири полнились песнями и легендами саамов, карелов, вепов, мори и дюжины других племен. Благодаря их отдаленности от густонаселенных районов, они смогли пронести свою культурную самобытность сквозь века, но в результате 'русификации' Сибири последних 50 лет 30 языковых групп находятся на грани исчезновения. Сегодня доживает свой век последнее поколение носителей этих малых языков.
Для многих - даже для некоторых коренных сибиряков - попытка сохранить местные наречия кажется бесполезной тратой времени. Однако, утверждают лингвисты, с потерей каждого языка, мы теряем тысячелетний опыт в области культуры, религии, медицины. Они бьют тревогу по поводу исчезновения языков Понгенг (в Непале), Арабама (в Австралии) и Нижнего Сорбского языка (в Германии).
'Если мы будет сидеть здесь сложа руки еще два года, будет слишком поздно', - говорит г-жа Парнюк за чаепитием после интервью одной хантийской семьи, живущей неподалеку.
Во время своей исследовательской поездки Любовь Парнюк посетила три далекие деревни на берегу неглубокой судоходной реки Обь, приблизительно в 3200 километрах к востоку от Москвы, которая некогда кормила тысячи хантов. Народ хантов имеет дальние родственные связи с финнами, эстонцами и болгарами, которые переселились из Сибири на запад 40 тысяч лет назад. Некоторые лингвисты считают, что они также связаны и с американскими аборигенами.
Веками ханты жили по берегам Оби, занимаясь рыболовством, охотясь на зайца и лося. В их языке не существовало алфавита, но в нем было множество преданий о мамонтах, шаманах и языческих богах. Испытывая благоговейный страх перед медведем, они изобрели множество слов для описания частей тела этого животного.
В 18 веке сюда пришли славяне проповедовать христианство. Затем свершилась революция, принесшая с собой значительные изменения. Одержимые идеей обращения сотен национальных меньшинств в советское гражданство, большевики загнали хантийских детей в школы-интернаты, а взрослых в колхозы, где они были обязаны говорить по-русски. Когда в 1960 году в Сибири была обнаружена нефть, на землю хантов хлынули миллионы русскоговорящих нефтяников и строителей.
Деморализованные, большинство хантов приняли русский образ жизни, другие же ударились в алкоголизм (пьют в основном водку и самогон). 'Русские до сих пор говорят нам, что мы были неграмотны, не могли ни читать, ни писать. Ну хорошо, они принесли культуру, грамоту и образование, но при этом они уничтожили наш уклад жизни', - говорит Клавдия Демко, хантийская активистка, которая помогает Панюк в организации ее поездок.
В 1950 годах, знаменитый советский лингвист Андрей Дулзон начал тщательно изучать местные языки. Для этого он совершал поездки в отдаленные селения по берегам Оби. Сегодня, обложившись словарными карточками Дулзона, аспиранты Томского университета составляют словари, пишут детские азбуки и готовят преподавателей местных языков для сельских школ. Как только появляется возможность, они отправляются в экспедиции.
Андрею Фильченко, аспиранту Томского университета, который завершает кандидатскую диссертацию по хантийским диалектам в Университете Райс в Хъюстоне, однажды пришлось пройти пешком около 64 километров по болоту для того, чтобы встретиться с хантийскими охотниками. Пробираясь по колено в воде в болотных сапогах он, наконец, пришел к бревенчатому домику, построенному на неглубоком озере. Обрадовавшись гостю, охотники с удовольствием рассказали ему не одну длинную легенду о медведях.
'Девяносто девять процентов моих знаний о языке основывается на историях о медведях', - говорит г-н Фильченко, который еще в детстве заинтересовался местными народами после прочтения книги 'Последние из могикан'.
Без хантийских поверий не обходится ни одно путешествие. Прошлым летом, г-н Фильченко порезался в воде. Рана опухла. На следующий день, несколько хантов привели его к священной избе, где он положил кусочек материи и несколько монет перед деревянным идолом. 'Рана зажила на следующий день', - говорит он.
Г-жа Парнюк сама оплачивала все расходы, связанные с ее последней экспедицией. Ей удалось уложиться в 250 долларов. Она останавливалась у тех, кто соглашался ее приютить, ловила машины. Однажды до соседней деревни ее подвез отец Алексей, православный священник. Они ехали в 'Москвиче' 1979 года, советском эквиваленте 'Форда Эскорт'. По дороге на ладан дышащая машина ломалась дважды и, в конце концов, они врезались в сугроб.
В Лукашкином Яре, с населением в 600 человек, не страшась 40-градусного мороза, г-жа Парнюк ездит от избы к избе на снегоходе. Она нашла только трех хантов, сохранивших местное наречие, известное как 'александровское'. Они помогли ей откорректировать черновой вариант словаря языка хантов и рассказали ей несколько новых легенд.
После чаепития, она направляется к другому пожилому информанту, бывшему нефтянику, с которым она подробно беседовала еще прошлым летом. Войдя в низкий дверной проем его жилища, она видит его в семейных трусах, уже принявшего порядочную дозу самогона. 'Расскажите нам о нефтяных месторождениях, которые вы разведывали', - осторожно начинает она, но, поняв, что это бесполезно, оставляет пакет с едой и уходит.
Томские лингвисты надеются закончить работу над словарем хантийского наречия к 2008 году. Г-жа Демко, предлагает собирать деньги у местных хантов для финансирования работы. 'Мы все надеемся на Любу', - говорит она, но при этом замечает, что молодые ханты, как ее племянник, программист по профессии, больше заинтересованы в изучении английского языка.
Г-жа Парнюк, уже владеющая наречием хантов лучше, чем ее информанты, наивно надеется, что ее работа будет способствовать возрождению александровского наречия
И все же, говорит она, ханты имеют удивительную веру в возрождение. 'Кода они хоронят кого-нибудь, они кладут разбитые вещи в могилу, - говорит она. - Они думают, что в следующей жизни, все разбитые вещи восстановятся'.
