В каком направлении будет Россия развиваться теперь, когда Президент Владимир Путин переизбран на второй срок, а его партии 'Единая Россия' принадлежит большинство в Государственной Думе, и что говорят эти выборы о состоянии российской демократии и перспективах будущих реформ?
Эти вопросы обсуждались за круглым столом, который прошел в Центре Никсона в Вашингтоне 24 марта при финансовой поддержке журнала National Interest.
Вице-президент Центра Клифф Купчан (Cliff Kupchan) обратил внимание на основополагающий конфликт, даже противоречие, между попытками Путина усилить государство и бюрократию и его целью улучшить российскую экономику путем продолжения рыночных реформ.
То, что в парламенте господствует 'Единая Россия', означает, что законодательная власть не может быть подчинена правительственной политике. Мы сейчас наблюдаем слияние интересов государства и силовиков - бывших или нынешних сотрудников силовых структур в правительстве и режиме. Купчан назвал нового премьер-министра Михаила Фрадкова 'близким родственником' силовиков и обрисовал цели режима силовиков.
Первой целью, по его мнению, стало возвращение государственного контроля над ключевыми 'высотами' в российской экономике, особенно в энергетическом секторе. Купчан предсказывает, что, скорее всего, мы не увидим серьезных попыток приватизировать такие компании, как Газпром, государственная газовая монополия, или Транснефть, государственная монополия нефтепроводов, поскольку они представляют собой важные рычаги контроля в доходном энергетическом секторе. Силовики надеются использовать бюрократию, чтобы получить доступ к экономике.
Вторая цель, указывает Купчан, - это уничтожение системы сдержек и противовесов в российской политике, дозволение самовольного использования власти. Третья цель - пересмотр отношений между государством и частным бизнесом, включая возможную переоценку приватизации и прав частной собственности, считает он.
По мнению Купчана, Путин, возможно, пытается создать жизнеспособную политическую систему, подобную тем, которые существовали в Мексике при Институционно-революционной партии или в Японии при Либерально-демократической партии, но для того, чтобы достичь этого, 'Единой России' нужно стать более сплоченной политической силой, способной вербовать кадры и сохранять свое господство. Однако решение Путина назначить Фрадкова премьер-министром без консультаций с фракцией 'Единой России' в Думе ослабляет позицию партии.
Наконец, несмотря на то, что в новом правительстве есть серьезные экономисты-реформаторы, оно вряд ли будет проводить сложные реформы, которые могут повлиять на государственные интересы, считает Купчан. Он предсказывает, что в России продолжится 'одурманивающий рост', но после 2006 года, когда второй срок Путина будет подходить к концу, страна столкнется с кризисом преемничества.
Кристофер Марш (Christopher Marsh), директор отделения Азии в Университете Бейлора и автор работы 'Россия на выборах', указал на увеличивающийся разрыв в том, как голосуют российские регионы. В так называемых автономных республиках - регионах, где проживают национальные меньшинства, - Путин получил поддержку 80 и более процентов избирателей, тогда как в регионах, населенных русскими, ему отдали голоса 67,8% населения, а общий результат составил 71%.
По наблюдениям Марша, национальные выборы в России становятся похожими на региональные выборы в автономных республиках, которые он называет 'выборными автократиями'. Их основные характеристики - отсутствие реальной конкуренции и одновременно высокая явка избирателей и высокий уровень поддержки основному кандидату.
Не совсем ясно, является ли убедительная победа Путина результатом сдерживания конкурентов или искренней поддержки населения, говорит Марш. Он заметил, что январские опросы общественного мнения предсказывали, что Путин получит приблизительно 72% голосов, и что даже фальсифицированные бюллетени и другие нарушения исказят результаты всего на 2-3%. Это показывает, что большинство россиян поддерживают нынешнюю администрацию, но что режим не смог 'втиснуть' избирательную политику в институционализацию российской политической системы. Это также вызывает вопрос, будет ли Путин пытаться обойти нынешние институты с тем, чтобы избежать кризиса преемничества в 2008 году.
Джеймс Уорхола (James Warhola) из Университета Мейна увидел в выборах 'многообещающие признаки'. Не отрицая недостатков, он указал, что с 1998 года в России наблюдается активный экономический рост, а российские избиратели становятся более искушенными и проницательными. Он обратил внимание на данные опросов, представленные на сайте www.russiavotes.org, совместном проекте Университета Стрэтклайда и Всероссийского центра изучения общественного мнения, ВЦИОМа.
Впервые после развала Советского Союза граждане России с надеждой смотрят в будущее. Уорхола назвал режим Путина 'управляемым плюрализмом'. В подобном виде режим регулирует конкуренцию между социальными и политическими фигурами, обеспечивает определенную стабильность в обществе и дает России место для дыхания. В своем исследовании Уорхола использовал работы социолога Дмитрия Фурмана.
Уорхола поддержал опасения Купчана по поводу отсутствия эффективной системы сдержек и противовесов в российском режиме, который он описал как российский вариант полу-президентского режима во Франции. Нынешние тенденции могут свернуться в статичный авторитаризм, который может раздавить демократию. Тем не менее, Уорхола считает, что общественное мнение россиян доказывает, что они все лучше понимают демократию и ценят демократические ценности, и главное теперь - воплотить это в жизнь.
Григорий Ключарев, ученый секретарь Института комплексных социальных исследований РАН, рассказал о некоторых тенденциях, заставивших многих поддерживать Путина. Однако он начал свое выступление с замечания, что поддержка Путина не была монолитной. Около 14% избирателей по всей стране отдали голоса за кандидата от коммунистов (Харитонова), 4% - за Сергея Глазьева из блока 'Родина', и почти 4% - за Ирину Хакамаду. Голоса, набранные кандидатами, менялись от региона к региону. Например, в Москве 8% избирателей проголосовали за Хакамаду. Тем не менее, Путин получил поддержку большинства избирателей, поскольку они чувствуют, что его политика помогла защитить страну от сепаратизма; они отождествляют с ним возродившееся экономическое благополучие и своевременную выплату зарплат, которые часто задерживались во времена Ельцина; кроме того, они считают, что при Путине жизнь среднестатистических россиян стала лучше.
Ключарев также указал на все еще превалирующее мнение, что оппозиция - это скорее плохо, чем хорошо, видимое через призму разрушительной внутренней борьбы между Горбачевым и Ельциным в конце 1980х - начале 1990х.
Однако необходимо отметить, что Путин не планирует затрагивать интересы государственной бюрократии. Ключарев назвал бюрократию активным участником современной российской политической жизни. Если Путину удастся сохранить равновесие между интересами бюрократии и обычного населения, это можно будет считать успехом; если это ему удастся, он сможет назначить преемника для 2008 года и сохранить режим, считает Ключарев.
Автор также задается вопросом, не формируется ли в России двойная политическая система, в которой некоторые регионы и слои общества живут по более либеральным нормам, тогда как режим использует существование выборных автократий в других регионах для того, чтобы обеспечить свое выживание на национальном уровне.
Фриц Эрмарт (Fritz Ermarth) из Центра Никсона поинтересовался, видит ли Путин разницу между сильным государством с эффективными институтами и государством с раздутой бюрократией, и не является ли то, что сейчас возникает в путинской России, 'брежневским режимом, но более высокого качества'?
Оценивая причины популярности Путина, Андерс Аслунд (Anders Aslund) из фонда Карнеги задался вопросом, являются ли успехи, приписываемые Путину - большая целостность страны и экономический рост - действительно результатом его политики или он просто выехал на гребне политики, осуществляемой после кризиса 1998 года. По его мнению, Путин 'помог' восстановлению России, но его роль не была 'определяющей'.
Влияние, которое Президент имеет на СМИ, его доступ к финансовым ресурсам и контроль над государственной администрацией, правоохранительными органами и избирательными комиссиями, дают ему серьезные преимущества для консолидации режима.
Аслунд заметил, что популярные политики все же могут отойти от демократии с тем, чтобы не позволить системе сдержек и противовесов ограничивать их власть. По его мнению, Россия в 1913 году - царский режим на пороге Первой мировой войны - хороший пример для того, чтобы понять современную Россию. Пока россияне чувствуют усталость от революционных изменений и жаждут стабильности и экономического роста, удушающая рука бюрократии и наличие коррупции угрожают дальнейшему экономическому росту.
Говоря об исследовании, представленном Крисом Маршем, Уэйн Мерри (Wayne Merry) из Американского института внешней политики заметил, что автономные республики являются тропой к вероятному политическому будущему России. Эти республики так и не избавились от советизации политики, в то время как республики Среднего Поволжья и Северного Кавказа были наименее реформированными. Он согласился с мнением Аслунда о том, что влияние российских 'ретроградных регионов' отрицательно сказывается на политической жизни даже в более либеральных областях России, назвав в качестве примера губернатоские выборы в Санкт-Петербурге.
Мерри указал, что проверкой для любого политического режима служит то, как он может пережить трансформацию и продолжить существование. Он выразил сомнение в том, что Россия сможет повторить японскую или мексиканскую модель, для которой нужно, чтобы лидеры правили определенный период времени, но потом отказывались от власти, получив гарантии того, что продолжат жить в комфорте и безопасности.
Представитель радио Свободная Европа/Радио Свобода Дональд Дженсен (Donald Jensen) указал, что власть Путина остается неконсолидированной, что в нынешней России Путин объединился с частью бюрократии против остальных бюрократов, а именно МВД, которое по-прежнему ему неподвластно, и что усилия силовиков направлены на то, чтобы получить контроль над остальным государственным аппаратом. По его мнению, российская политическая система в корне нестабильна с точки зрения как элитной, так и системной политики.
Общим мнением всех докладчиков было то, что попытки Путина создать в России стабильную управляющую структуру до сих пор не подвергались испытаниям. В какой степени экономический рост является результатом реальных реформ в экономике и в какой - высоких цен на нефть? Удастся ли сохранить элементы путинизма в действующей политической партии, например, 'Единой России', или среди элиты с тем, чтобы избежать кризиса преемничества в 2008 году? Или Россия столкнется с новым периодом нестабильности?
Путин построил внушительное здание, но из камня этот замок или из песка - покажет время.
(Николас К. Гвоздев - исполнительный редактор журнала The National Interest).
(комментарии для раздела 'Взгляд со стороны' United Press International пишутся независимыми журналистами, специализирующимися на различных тематиках. Мнение автора не обязательно отражает мнение United Press International. В интересах открытого форума мы приветствуем оригинальные точки зрения).
