Глобализация, терроризм, иракская война: все эти темы объединяет на страницах своей новой книги британский писатель Джон Ле Карре (John le Carre, г. Пул, Великобритания, 1931). Сам автор называет 'Абсолютных друзей' ('Absolute friends') 'политическим' произведением, и выражает на его страницах все свое недовольство излишними мерами, применяемыми Соединенными Штатами в борьбе против терроризма. Главными действующими лицами книги становятся два друга-шпиона, познакомившихся в семидесятых годах в Берлине и повторно встречающихся уже в наши дни.
Вопрос. Все Ваши произведения связаны с событиями недавнего прошлого, тем не менее, 'Абсолютные друзья' - книга, в этом смысле, особая, потому как в ней события разворачиваются через месяц после окончания второй иракской кампании.
Ответ. Никогда прежде мне не казалось, что я пишу по таким горячим следам. Обычно, литературное произведение представляет собой некий синтез пережитого: определенная цепочка элементов, составляемых вместе в обстановке относительного спокойствия. 'Абсолютные друзья' же были продиктованы гневом. Мне постоянно казалось, что я смотрю римейк какого-то всем известного фильма, в котором, как и обычно, главная роль отведена Соединенным Штатам. Однако, одного гнева недостаточно. Необходимо чтобы, как минимум, была какая-то интрига.
В. Война в Ираке, против начала которой Вы выступали, послужила отправным моментом для написания Вами истории?
О. Еще до событий 11 сентября меня уже интересовал идущий процесс радикализации мира, неразрывно связанный с его глобализацией. После беспорядков в Сиэтле и манифестации в Генуе во время заседания 'большой восьмерки' я совершенно невинно задался вопросом, не зарождается ли на наших глазах новая форма открытой борьбы против глобализации и Соединенных Штатов. Складывалось впечатление, что возникает ситуация, напоминающая 1967-1968 гг. В отсутствии коммунистического врага американский империализм превращался в навязчивую идею. Совершенно очевидно, что после 11 сентября все изменилось. Я отчаянно искал возможность рассказать о своих наблюдениях. Как мне кажется, многие писатели задавались теми же вопросами, что и я, но почувствовали, как они стары и ничего уже не смогут больше предложить. Вплоть до определенного момента мы находились в состоянии некой двусмысленности. Но внезапно перед нами появилось абсолютное зло. Сама история обвиняла нас: в том, что мы использовали моджахедов для войны против Советского Союза, в наших отношениях с Саудовской Аравией. . .
Но, несмотря на все это, я могу понять и даже принять оккупацию Афганистана. Но позднее, когда развернулась уже подготовка к иракской войне, мне показалось, что в Соединенных Штатах стало происходить, что-то действительно зловещее. По моему мнению, не было никаких сомнений в том, что весной 2002 года Блэр (Blair) пообещал Бушу (Bush) свою помощь в ведении войны. Блэру показалось, что он сможет оставить Европу, оставить ООН. Он либо обманулся сам, либо его обманули в отношении информации, оправдывающей войну против Ирака. В миропорядке произошли крайне негативные изменения, и причина этих изменений - чисто идеологическое сумасшествие.
В. В книге говорится о невозможности сказать правду. . .
О. Когда весной 2002 года Блэр, ничего не говоря, ввязался в эту кампанию, мне показалось, что его молчание превратилось в крупную ложь. И уже ничто не могло остановить этот процесс. Кроме того, в книге высказывается мысль, что разрушать можно и при помощи лжи, посредством нашей способности к самообману. И на совершение многих несправедливостей способны даже очень умные люди. Сейчас всем нам известно, что неоконсерваторы задумывались о войне против Ирака много раньше событий 11 сентября 2001 года, а Усама бен Ладен (Osama bin Laden) послужил предлогом для того, чтобы расправиться с Саддамом Хусейном (Saddam Hussein). В определенном смысле Буш и Усама просто предназначены друг для друга: ни один из них не признает компромиссных решений.
В. Вас сильно поражает политика, проводимая Соединенными Штатами. . .
О. Если не ошибаюсь, за последние семь лет затраты США на оборону достигли 3,5 триллионов долларов. Хотя и чисто интуитивно, но мне кажется, что многие из проблем, требующих сегодня неотложного решения, в действительности, гораздо проще, чем некоторые профессионалы от политики хотят заставить нас думать. После событий 11 сентября здравый смысл должен был взять вверх. Приоритетным должно было стать восстановление Афганистана, а, плюс к этому, и нищета африканских стран. Специалисты подсчитали, что создание системы, благодаря которой абсолютно все африканцы смогут получать питьевую воду, обойдется в среднем в 25 миллионов долларов на каждую страну. Есть задачи, решить которые реально, и, по моему мнению, такие решения станут первым шагом в войне против террора. До тех пор, пока основной упор будет делаться на свободный рынок, на укрепление влияния коммерческих фирм. . . , будет распространяться и нищета, а, распространяясь она будет убивать.
В. Эту войну можно считать следствием целой серии обстоятельств, которые уже давно возмущали Вас?
О. Да. В качестве примера можно привести тот факт, что после холодной войны не было предпринято никаких попыток конструктивного изменения карты мира. Полагаю, что в определенный момент, между 1989 и 1991 гг., вооружившись определенным мужеством и воображением, мы могли бы сделать очень многое, и дело вовсе не в том, что я особо сентиментален или романтичен. Но никто не направил нас. Единственное что произошло - это распространение свободной торговли на весь остальной мир. Внезапно, страны бывшего социалистического блока бросились к капитализму так же рьяно, как прежде некоторые из них устремились к коммунизму. Все, что произошло в дальнейшем, является следствием того поражения: недостатка воображения и альтруизма, отсутствия широкого взгляда на мир, мудрости, здравого смысла.
В. По Вашему мнению, Вы помогаете читателю углубляться в сложности мироздания?
О. В случае с 'Абсолютными друзьями' мне лишь хотелось, чтобы читатель разделил со мной все мое возмущение и понял, что необходимы новые формы протеста и выражения своего недовольства. Одним из преимуществ нынешнего хаоса может стать примирение стремлений общества и политической власти. Давление со стороны телевидения, бесконечный повтор клише сделали нас апатичными и глупыми. Более того, у нас сложилось впечатление, что политика виртуальна. То же самое касается и войны, погибших на ней и даже победы в этой войне. Вполне возможно, что тот факт, что сегодня мирное население становится целью для нанесения ударов, сможет породить более эффективный протест общества.
