Спустя более 12 лет после развала Советского Союза намечаются контуры российской сферы влияния в Европе. Если центральная часть Восточной и Центральной Европы полностью обратилась к Западу, Украина и Белоруссия лавируют между Востоком и Западом. Но и здесь влияние Москвы остается ограниченным.
Так увеличилось оно или исчезает? Если задуматься о влиянии России в Восточной и восточной части Центральной Европы, то можно констатировать, что результаты получаются совершенно разными. В Прибалтийских государствах растет озабоченность по поводу, якобы, растущего влияния России. В Литве политическая элита пытается избавиться от президента, который обвиняется в контактах с русской мафией и российскими секретными службами. Трое чрезмерно любознательных русских дипломатов, до неприличия склонные к вмешательству во внутренние экономические дела государства пребывания, несколько дней назад были выдворены из страны.
Раскаты грома на Востоке
На прошлой неделе министр обороны Латвии Гиртс Валдис Кристовскис (Girts Valdis Kristovskis) заявил, что Россия заинтересована в нестабильном правительстве в Латвии. А в Польше Андрей Граевский (Andrzej Grajewski) в католическом еженедельнике 'Gosc Niedzielny' сделал вывод, что растущее российское влияние в 'ближнем зарубежье', прежде всего на Украине и в Белоруссии, буквально вынуждает Польшу обращать свои взоры на Запад.
В России, что неудивительно, все звучит совсем по-другому. С едва скрываемым недовольством Москва приняла к сведению готовность НАТО взять беззащитные прибалтийские государства под свой воздушный контроль. Все более редкие и нерешительные голоса, раздающиеся в ОБСЕ, с призывами вывести российские войска из Молдавии и Грузии и к более гуманным действиям в Чечне, вызывают в Москве, как правило, грозные протесты.
В начале марта Дмитрий Шантиев явно сердитым тоном констатировал в журнале 'Российские вести', что новые страны-члены НАТО - Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Словения и Словакия, не стесняясь, демонстрируют свою гордость в связи с новой геополитической обстановкой, а Запад не обращает внимания на непрекращающееся нарушение прав русского меньшинства в Латвии. Распространяя Договор о сотрудничестве и партнерстве на восточноевропейские страны, вступающие в ЕС, Запад наносит России экономический ущерб в размере 300 миллионов долларов в год. Кроме того, Брюссель пытается сорвать вступление России во Всемирную торговую организацию (ВТО).
И, наконец, Шантиев обвиняет Польшу в том, что она агитирует НАТО за прием Украины, чтобы таким образом подорвать влияние Москвы. А всех восточноевропейцев в целом Шантиев упрекает в том, что, раскручивая такие темы, как Чечня или дело Ходорковского, они пытаются настроить бюрократию Евросоюза против России.
Даже если полемика Шантиева не отражает в деталях мнение Кремля, становится ясно, что потеря контроля над странами Варшавского Договора, и прежде всего над прибалтийскими государствами, все еще болезненно воспринимается Москвой, и что в России расширение российской сферы влияния, о котором так часто говорится на Западе, или таковым не воспринимается, или же считается само собой разумеющимся. Неудивительно, что прибалтийские государства болезненно реагируют на угрожающие жесты Москвы - намного более болезненно, чем страны Центральной Европы. Как бывшие советские республики, к тому же слабые в военном отношении, их потребность в размежевании и в поисках своего нового самосознания огромна.
Болезненное восприятие грозного тона очень сильно, и упрекать прибалтийские страны, что реакция у них гипертрофирована или, вообще, граничит с манией, значит отрицать их горький и весьма реальный исторический опыт. При этом почти не играет никакой роли тот факт, что новая экспансия России не столько военная, сколько экономическая. А тот факт, что представители новой, окрепшей России, прежде всего из сферы сырьевой промышленности, как на Балтике, так и на Украине, легко скупают все, что им хочется, вызывает страх.
Противоречивая реальность
Западных инвесторов активно приглашают в Россию, и когда американцы или западные европейцы решаются строить предприятия на суверенной территории бывшего Советского Союза, возникают опасения, максимум, у отдельных представителей старой коммунистической гвардии. Но если русские покупают нефтеочистные сооружения в Прибалтике, транспортные и нефтяные фирмы, а на Украине практически всю телекоммуникационную сеть страны, то сразу же инстинктивно возникает речь об организованной преступности или происках спецслужб. Эти упреки могут быть отчасти справедливыми. Известно, что зачастую российские предприниматели не могут обойтись без контактов с преступным миром. Известно также, что российские власти без зазрения совести требуют от них оказания патриотических услуг. Но не все российские бизнесмены мафиози, и очень часто такие умозрительные схемы служат для того, чтобы прикрыть другие, менее удобоваримые цели.
Часто к тому же не замечают, что Россия даже в таких бывших советских республиках, как Украина или Белоруссия, не может действовать по своему усмотрению. Президент Кучма, каким бы 'незападным' он ни казался из-за своей интриганской политики многим европейцам, не пустил Украину под крыло Москвы. Он усиленно лавирует между Востоком и Западом: Киев то заключает договор о создании единого экономического пространства совместно с Россией, Казахстаном и Белоруссией, то тут же начинает активно просить о принятии его в ЕС.
То Кучма высмеивает американцев, упрекающих его в действиях, нарушающих права человека, и в продаже радарных систем Саддаму Хусейну, то начинает заигрывать с ними, заявляя о своей готовности послать контингент войск в Ирак. Часто и с удовольствием Кучма поет здравницу своему большому брату - России, потом, вдру,г Киев и Москва из-за пограничных споров оказываются почти на грани вооруженного конфликта. То, что влияние богатой сырьем России огромно и зачастую граничит с шантажом, вне сомнения. Так же ясно, что Москва умело использует в своих интересах националистическую настроенность русскоговорящих граждан на востоке Украины. Но столь же сильно и намного ранимее украинское национальное чувство. Диктовать свою политику Украине Кремль не может. Нефтепровод Одесса-Броды будет транспортировать не российскую нефть к Черному морю, как этого хотелось бы Кремлю, а каспийскую нефть в Европу.
Ограничения в Минске и Кишиневе
Возможно, еще более сложные отношения между Минском и Москвой. Президент Лукашенко, раньше не желавший ничего более страстно, чем слияния своего государства с более крупной Россией, вопреки своей воле стал националистом. Он может защищаться от растущего давления Москвы, заинтересованной в либерализации белорусской экономики и обеспечении надежности транзита своего газа и нефти, только прибегая к аргументам государственного суверенитета и государственного достоинства.
Здесь тоже картина противоречивая. Москва может вполне навязать Минску свои цены на поставки газа, но до сих пор ей не удалось подвигнуть Лукашенко открыть экономику страны и провести рыночные реформы хотя бы по образцу России. Если Москва вступит в ВТО, - а Европа не против принять ее, если для этого будут созданы государственно-правовые предпосылки, - то без таможенного союза с Россией отсталой стране грозит экономическая катастрофа.
То, что Россия порой грубо отвергает неловкие предложения Лукашенко, побуждает его время от времени к более теплым словам в адрес европейцев, но если последние высказывают сомнения в отношении соблюдения прав человека в стране или критикуют ее руководство, тут же в адрес ЕС из Минска сыплются оскорбления. Несмотря на громкие протесты западных европейцев, властитель Приднестровья до сих пор поддерживается Кремлем. Но даже в Кишиневе, где правят коммунисты, влиянию России были поставлены ограничения. Несколько недель назад молдавские товарищи, слывшие до сих пор надежными, отвергли путинский план мирного урегулирования в Приднестровье.
Более раскованно, хотя и не без проблем, относятся к действиям России страны Восточной и Центральной Европы. Как будущие члены ЕС и НАТО, как страны, никогда не входившие в византийско-ортодоксальный регион, в Варшаве, Праге, Братиславе и Будапеште деятельность Путина оценивается спокойно, иногда почти с умилением. Новое опровержение Маркса: патриотическая составляющая без остатка заслоняет собой идеологическую. И то, что сейчас в Будапеште и Варшаве у власти стоят экс-коммунисты, то есть люди, когда-то поднимавшие с московскими товарищами бокал за нерушимую международную солидарность рабочих, не имеет никакого значения. Польша Миллера так же стремится к присоединению к Западу, как и Венгрия Меддьеши или буржуазные представители в словацком многопартийном кабинете. В Праге гостеприимно принимают россиян как туристов, а не как политических наставников. Ни одна страна, в том числе и Словакия, где при Месиаре долгое время продолжала контролировать власть старая гвардия, не позволяет России предписывать себе что-либо. Этот регион ушел из-под политической власти Москвы.
Приемлемый Modus Vivendi
Но об этом в России знают, и не слишком многие политики действительно оплакивают потерю Восточной и Центральной Европы (в случае Украины и Белоруссии совсем по-другому: здесь политика властей имеет сентиментальный характер). Фактом остается то, что за раздражительными, а иногда подчеркнуто недружественными стычками за сферы влияния в Восточной Европе сформировался вполне приемлемый образ жизни. Россия, действовавшая при Ельцине хаотично, стала при Путине более серьезным и предсказуемым партнером. Стало возможным говорить друг с другом и, в целом, отношения между Россией и большинством стран Восточной и Центральной Европы можно считать хорошими. Отношения между Москвой и Вашингтоном, в особенности после 11 сентября 2001 года, так же считаются удовлетворительными.
Недавно стали проводиться трансграничные мероприятия. В середине марта встречались главы ведомств по безопасности четырех славянских государств - Польши, России, Белоруссии и Украины, и в ходе совместного заседания в Кракове они пришли к соглашению о проведении совместных учений по борьбе с терроризмом и торговлей людьми. Это будут первые учения после присоединения Польши к НАТО, и ЕС будет наблюдать за ними с удовлетворением, а не с раздражением, поскольку с 1-го мая граница Польши станет внешней восточной границей ЕС, где уже сейчас обеспокоены легкой проникаемостью ее границ. И то, что Россия в этом деле проявила готовность к сотрудничеству, является хорошим знаком.
