Ничто не смогло бы лучше охарактеризовать состояние современной России как вид Красной площади в ту ночь, когда Владимир Путин был переизбран на должность президента России.
В разгар самой предсказуемой и неинтересной с точки зрения конкурентной борьбы политической кампании в постсоветской истории огромные языки пламени все ближе и ближе подбирались к стенам Кремля, выбиваясь из общей массы всепоглощающего огня, охватившего соседнее здание Манежа (одного из последних сохранившихся в первозданном виде исторических памятников быстро застраивающегося фешенебельного центра Москвы).
Все происходящее прекрасно характеризовало страну, которая по-прежнему остается абсолютно непредсказуемой во времена крутых перемен. Даже покорные государству средства массовой информации, в то время беспрерывно освещавшие выборы, не смогли проигнорировать захватывающую дух драму пожара, разворачивающуюся за спинами репортеров, которые выходили в прямой эфир из телевизионных студий, расположенных в соседнем здании гостиницы 'Россия'.
Ободренный более чем убедительной победой на выборах Владимир Путин будет управлять страной еще четыре года, сконцентрировав в своих руках феноменальную власть и сохраняя при этом внешнее спокойствие и невозмутимость. Теперь абсолютно все (президенту и его окружению есть от чего радоваться) зависит от него. С одной стороны, это большое преимущество, с другой, абсолютная власть несет в себе значительную долю риска. Феноменальное везение, сопутствующее Путину все это время, может в одночасье исчезнуть, а у российского президента больше нет права на ошибку.
Фактически Владимир Путин не ограничен в выборе средств управления страной. С учетом того, что его сторонники из 'Единой России' захватили законодательное большинство (две трети) в Государственной Думе, а Совет Федерации превратился в послушную его воле организацию, практически каждый проект закона, а также изменения к Конституции РФ будут приняты без особых проблем, если того пожелает российский лидер.
Принимая во внимание то, что национальное телевидение более или менее находится под контролем государства, а многие федеральные и региональные журналисты снова обратились к советской методике самоцензуры, маловероятно и то, что вялотекущая партизанская война в Чечне и другие наболевшие проблемы неблагоприятным образом отразятся на невероятной популярности российского президента.
Двое из трех самых влиятельных и политически амбициозных российских олигархов находятся на положении ссыльных, причем такое состояние они избрали для себя сами, в то время как последний из вышеупомянутых пребывает в камере предварительного заключения, где и ожидает суда по обвинению в мошенничестве. Другие сильные мира сего были запуганы или усмирены, а некоторые представители крупного бизнеса, представлявшие в современной России противовес государству, перешли на сторону правительства.
На этом фоне Владимир Путин изо всех сил старается построить то, что некоторые западные политологи называют либеральным авторитарным режимом. Являясь по сути прагматиком, уверенным в том, что Россия сможет вернуть себе былое величие только посредством экономической стабильности, Путин остается верным - по крайней мере на этом этапе -либеральным реформам, направленным на реструктуризацию страны, и сотрудничеству с Западом.
В то же время, оставаясь советским бюрократом по духу, Путин не обладает каким-либо новым планом развития России, и его демократические рефлексы все больше и больше вызывают сомнение. Если Путин и верит в нечто большее, чем просто видимость демократии, он пока это никак не проявил.
Наряду с политической программой 'Единой России', принятой три месяца назад, его собственная 'тихая' предвыборная кампания была основана на двух словах: 'Верьте мне'. За неимением другой альтернативы россияне с той или иной степенью энтузиазма готовы смириться с таким положением вещей.
После того, как экономический рост, продолжающийся последние шесть лет, позволил правительству увеличить людям зарплату и пенсии, после постоянных раздоров ельцинской эпохи и политического и экономического хаоса 90-х многие были просто счастливы подарить Владимиру Путину возможность переизбрания на второй срок.
Даже Владимир Рыжков, едва ли не последний независимый политик в Государственной Думе, остающийся принципиальным противником авторитарного поведения президента, признает: 'Это самое лучший период российской истории с точки зрения соблюдения прав и свобод граждан. Сейчас мы имеем самое лучшее правительство за последние 80 лет. Реформы будут продолжаться и в будущем'.
Объявив состав нового реструктуризированного правительства, Владимир Путин тем самым лишил всех нас возможности погадать об изменениях и новых назначениях, которыми обычно сопровождается время после выборов. В данном случае российский лидер преследовал две цели: показать костяк своей новой команды и объявить о начале административной реформы, так долго затягиваемой правительством Касьянова и необходимой для выполнения намеченных президентом целей.
Несмотря на все опасения по поводу усиления влияния силовых министров, пришедших из вооруженных сил и органов безопасности, новые назначения президента вызвали всеобщее одобрение тем, что никто из его самых близких и льстивых сторонников в состав нового правительства не попал.
Михаил Фрадков, новый премьер-министр и бывший представитель России в Европейском Союзе, может быть и кажется на первый взгляд мягкотелым, но это не должно умалять его авторитет, который он завоевал себе в качестве главы налогового ведомства, где смог избежать ошибок своих предшественников, связанных с вооруженными ограблениями (так называемыми 'маски-шоу') и полюбовными решениями конфликтов с влиятельными предпринимателями.
Новый заместитель председателя правительства Александр Жуков получил всеобщее признание благодаря своей профессиональной работе в Государственной Думе прошлого созыва. Он успешно руководил проведением либеральной налоговой реформы. Другие ключевые министры получили более четкие полномочия и лишились многих заместителей, на которых раньше в случае чего можно было взвалить всю ответственность за неудачи.
Ряд назначений преследует тактические цели. Владимир Путин сдержал свое обещание о том, что в правительство будут включены представители либерально-демократических партий, проигравших последние парламентские выборы. Такой ход позволяет российскому президенту предоставить профессионалам доступ к управлению страной, объединить потенциальных противников в совместной работе, заставить замолчать критиков и частично дистанцироваться от ответственности, если действия его протеже вызовут разочарование общественности.
Владимир Лукин, представитель политического блока 'Яблоко', был назначен на должность Уполномоченного по правам человека в РФ, его коллега по партии Игорь Артемьев стал главой ведомства, занимающегося вопросами антимонопольной политики. 'Союз правых сил' приобрел политическое влияние в лице Павла Крашенинникова, который возглавит думский комитет по законодательству, состоящий из представителей 'Единой России' и ее союзников.
Проблема заключается в том, что Владимир Путин делает перестановки в тех органах государственной власти, которые лишь с виду являются демократическими, а на самом деле полностью зависят от его собственных предпочтений и личной власти. Господин Крашенинников высказался по этому поводу следующим образом: 'Конечно, система зависит от одного человека, но президент придерживается либеральных взглядов и является тем, кому я смело могу доверять'.
Путинская модель государства может работать в хорошую погоду и становится непредсказуемой в плохую. Российский президент унаследовал начатые еще в 90-х годах рыночные реформы, которые только сейчас стали приносить первые плоды. Высокие цены на нефть и газ благоприятным образом сказались на росте экономики. Поначалу Западные политики были готовы принять Путина в состав коалиции, борющейся против терроризма, и начать совместный поиск альтернативных источников энергии.
Но цены на энергоносители могут упасть, обстановка на мировой арене по отношению к России стала более напряженной, а для того, чтобы сохранить рост экономики, требуется новый виток рыночных реформ. Врожденная осторожность российского лидера, а также лоббирование интересов со стороны противоборствующих политических сил в стране пока удерживают его от начала следующего этапа реформ. Слишком многое поставлено на карту.
Президент России не спешит ограничивать себя во власти и создавать систему сдержек и противовесов. Арест Михаила Ходорковского в октябре прошлого года (нефтяной магнат, обвиняемый в мошенничестве, предположительно занимался активным финансированием оппозиционного движения) это всего лишь один из примеров того, как правосудие остается прерогативой государственной власти.
Критики президента утверждают, что между экономическим либерализмом и авторитарной централизацией неминуемо возникнут серьезные противоречия.
Вполне возможно, что именно политические реформы доставляют Путину наибольшие неприятности, и связано это в первую очередь с отсутствием демократических традиций в России. Сопротивление либерализации со стороны газового сектора будет отрицательно сказываться на конкуренции в этой отрасли экономики. С другой стороны, нежелание бороться с монополией крупных корпораций заставит мелкие предприятия отказаться от дальнейшего участия в экономической жизни страны.
Еще большие последствия будет иметь отказ правительства от решения таких социальных проблем, как ухудшение качества образования и здравоохранения. Эти проблемы отразятся на нескольких поколениях россиян, поэтому российскому лидеру нужно обратить на них особое внимание в свой второй срок пребывания на должности президента.
В то же время население России скорее всего станет более богатым и еще более националистически настроенным. Западные политики просто обязаны подвергать критике крайности Владимира Путина, но должны делать это так, чтобы последний чувствовал себя в кругу людей, желающих помочь. Необходимо также учитывать болезненное постсоветское прошлое страны, требующее к себе деликатного подхода.
Эндрю Джек, автор книги 'Сущность путинской России' (Inside Putin's Russia)
