Торонто, 15 апреля. Письмо в редакцию в ответ на статью "Дело Сутягина не является приговором для всего российского правосудия" от 14 апреля:
Я был поражен, прочитав вывод Питера Соломона (Peter Solomon) о том, что дело Игоря Сутягина является нетипичным для российского правосудия. Как адвокат, защищающий интересы трех политических заключенных, находящихся в российских тюрьмах - Михаила Ходорковского, Платона Лебедева, и Алексея Пичугина - я позволю себе не согласиться.
Я лично сталкивался с российским "телефонным правом", наблюдая, как прокуроры получали политические инструкции по мобильному телефону непосредственно в зале суда. Очевидную предвзятость судей признают все адвокаты, работающие в судах.
Когда я назвал это "басманным правосудием" (по названию печально известного российского суда), в котором закон не имеет никакой силы, крупная московская газета взяла интервью у российских юристов в связи с моими комментариями. Российские адвокаты единодушно согласились и сказали, что они не поднимают этот вопрос из-за того, что им приходится работать в этих судах каждый день.
Г-н Соломон не упомянул, что длительный срок заключения в России является смертным приговором из-за быстрорастущей заболеваемости СПИДом и туберкулезом в российских тюрьмах.
В Европейском суде по правам человека в Страсбурге находится более 50000 жалоб, касающихся России. Печальное состояние российского правосудия требует от таких стран, как Канада, поднять вопрос о верховенстве закона в России, особенно в свете ее стремления вступить во Всемирную торговую организацию.
В российском правосудии дело г-на Сутягина является правилом, а не исключением.
