Главной темой бала-маскарада в Риге был прием в ЕС. Были там и счастливые невесты, флиртовавшие во всем белом с принаряженными европейскими женихами, и национальный герой Латвии Лачплесис (человек-медведь), гордо ведший под руку свою невесту Европу. Но была там и Красная шапочка, оказавшаяся в лапах прожорливого волка ЕС, насекомые, попавшие в паутину структурных фондов ЕС, и кудахтающие курицы, слепо бегущие за евро. Как относиться к предстоящему вступлению в европейское содружество: как к празднику или как к угрозе - вопрос, который волнует в настоящий момент людей и в Латвии.
И все же после омраченной внутриполитическими волнениями эйфории по поводу неожиданно ясного 'да', сказанного во время референдума в сентябре прошлого года, теперь появляются из-за высоких цен и жесткой конкуренции опасения за будущее. 'Снова подорожало молоко', - жалуется Елена на рижском рынке. А ее муж, ведущий небольшую торговлю мебелью, боится, что его мебель никто не будет покупать, если в Прибалтике откроют свои магазины крупные торговые дома.
Цены приближаются к уровню мировых, а зарплата остается прежней. Те, кто надеялся улучшить свою жизнь, найдя работу на Западе, становятся свидетелями того, как старые члены ЕС возводят барьеры и свои рынки труда перед новенькими пока закрывают. Требуются только хорошие специалисты, а от них небольшая страна, такая, как Латвия, не может отказаться и сама.
Со своим большим русскоязычным меньшинством латыши ставят в ЕС проблему, которой он прежде не знал. Полмиллиона жителей не имеют никакого гражданства. Комиссар ЕС по правам человека Альваро Гил-Роблес (Alvaro Gil-Robles) в своем последнем докладе упрекнул рижское руководство в 'недостатке политической воли' в деле продвижения процесса интеграции меньшинства. Оттуда отвечают, что воля отсутствует у русских: мол, кто сдает необходимые экзамены по языку, тот получает гражданство без всяких проблем. Однако многие русские-де не хотят учить язык или даже не заинтересованы в получении гражданства.
В качестве 'крайне недружественного' Гил-Роблес называет, прежде всего, тот факт, что из 20 000 детей, родившихся в Латвии в семьях 'неграждан' после обретения независимости в 1991 году, 16 000 не имеют гражданства. Кстати, они имеют на него право. Вместо того, чтобы предоставлять гражданство автоматически, органы власти ставят бюрократические препоны, которые удерживают многих родителей от подачи заявления на получение гражданства. 'Надо, по крайней мере, не допускать появления новых 'неграждан', - рекомендует комиссар. - В Европе, которую мы хотим создать, не может быть людей без гражданства'.
Но представители националистического, консервативного крыла эти рекомендации слышать не желают. Они опасаются, что русские только потому не желали изучать латышский язык и адаптироваться к латышским обычаям, что рассчитывали получить гражданство без всяких условий под давлением ЕС. Действительно, многие русскоязычные жители рассматривают ЕС в качестве трамплина. При этом молодежь больше думает о внутреннем рынке, чем о защите прав меньшинств. Европа влечет к себе, но для того, чтобы передвигаться по ней, русским нужен латвийский паспорт.
