В ходе войны с Ираком впервые со времени крушения колониальной системы арабское государство было завоевано и оккупировано мировой державой. Соединенные Штаты представляют собой на Среднем Востоке самую мощную в военном отношении страну, лишившую статуса лидера региональные государства, такие, как Египет и Саудовская Аравия
Автор материала - руководитель научно-исследовательской группы 'Ближний/Средний Восток и Африка' в берлинском Фонде науки и политики
Хотя война в Ираке и спустя год не вызвала эффекта революционного домино, обещанного ее американскими сторонниками, она представляет собой геополитическую революцию на Среднем Востоке. Впервые со времени крушения колониальной системы арабское государство было завоевано и оккупировано мировой державой, причем близлежащие страны не сыграли в данном случае какой-либо значимой роли. Впрочем, значение они приобретали с точки зрения налаживания тылового снабжения или как препятствие на пути реализации американских военных планов. В новой политико-стратегической расстановке сил на Ближнем и Среднем Востоке значение имеют три комплекса вопросов: региональная структура власти, будущее региональных институтов и организаций, а также шансы на реализацию сторонних проектов нового порядка.
Устаревший расчет на силу
Мы исходим из того, что США в ближайшем будущем, несмотря на сопротивление, направленное против их военного присутствия, не уйдут ни из Ирака, ни из региона. Поскольку Соединенные Штаты в последнее время представляют собой самую сильную в военном отношении страну на Среднем Востоке не только в воздухе, но и на земле, традиционный расчет на силу оказывается в основном устаревшим. Устаревшими становятся столь любимые таблицы о соотношении военных сил на Ближнем и Среднем Востоке, в которых сирийским танкам противопоставляются израильская или иранская боевая авиация. По крайней мере, в качестве аргумента для политических заявлений подобная статистика больше служить не может. Действительно, способность региональных деятелей улучшать свои позиции за счет поиска политического баланса приобретает намного большее значение, чем наличие в их странах определенных видов вооружений.
В этом аспекте следует также рассматривать и ближневосточную дискуссию по поводу оружия массового уничтожения. Давление со стороны американцев и европейцев не столь важно. Важнее, наверное, для государств, таких, как Ливия и Иран, Сирия или Саудовская Аравия, чтобы подобное оружие в сложившейся ситуации не находило какого-то применения, даже в целях устрашения. Не говоря уже об использовании его в качестве инструмента региональной политики с позиции силы.
Отсутствие страны, которая бы играла роль регионального лидера
Очевидно, самое важное изменение в структурном разделении власти внутри региональной системы заключается в том, что в обозримом времени ни одно из государств будет не в состоянии взять на себя роль регионального и субрегионального гегемона. Ни одна из потенциальных региональных стран-лидеров - Египет, Саудовская Аравия и даже Израиль - не в состоянии доминировать в регионе самостоятельно или взять на себя роль заместителя США. Все вынуждены определять свою политику в свете непосредственного присутствия нового американского 'соседа'. Небольшие и слабые государства практически будут иметь такие же отношения с США, как и страны среднего уровня, и смогут строить эти отношения без вмешательства последних.
Так, на Аравийском полуострове своего статуса субрегионального гегемона вполне очевидно лишилась Саудовская Аравия, которым она обладала в семидесятые и восьмидесятые годы 20-го столетия. В то время малые государства, входившие в Совет по сотрудничеству стран Персидского залива, не могли предпринимать никаких внешне-или внутриполитических шагов без учета в своих планах пожеланий руководства Саудовской Аравии. Правитель Бахрейна, например, не мог, получая королевский сан, иметь такой же статус, что и монархи Саудовской Аравии, или проводить всеобщие выборы. Эмират Дубаи не смог бы создать 'свободную зону для средств массовой информации', в которой свободой прессы и радио, не подвергаемых цензуре, пользуются сами саудовские инвесторы. Сегодня эти малые государства смотрят, скорее, в сторону Вашингтона, чем Рияда, когда начинаются беспокоиться по поводу того, каким образом могут отреагировать на их политические инициативы или намерения другие страны. А руководство Саудовской Аравии, со своей стороны, наблюдает с некоторым любопытстсвом, что же происходит во внешнеполитическом плане у их малых соседей, не в последнюю очередь, с тем, чтобы определить свои собственные варианты реформ.
Институциональная переориентация
Менее влиятельным стал в регионе также Египет. После войны в Персидском заливе в 1991 году дискуссия о военно-политическом влиянии Каира в регионе еще шла, сегодня об этом больше никто не говорит. Египет будет концентрировать свое внимание на том, чтобы играть конструктивную роль в ближайшем окружении, будь то в качестве посредника между израильтянами и палестинцами или же между различными палестинскими группировками. Характерно, что Египет не принимал участия в урегулировании отношений между Ливией, США и Великобританией, и, несмотря на громадное военно-политическое значение этого вопроса для Каира, он к мирным переговорам в Судане привлечен не был. То же самое касается Сирии, доминирование которой, что касается Ливана, кажется, идет к своему завершению, как вследствие американского и европейского давления, так и по причине утраты Сирией убедительности в ее попытках узаконить свой контроль над соседней страной с учетом военно-политической ситуации в Ливане или на Ближнем Востоке. Война в Ираке и ее последствия ослабили надолго Арабскую лигу, и лишили ее возможности быть одним из участников в деле определения региональной политики. Это подчеркивает лишний раз перенос запланированной на конец марта встречи в верхах глав арабских государств. Данное обстоятельство может способствовать изменению нынешней ориентации или также появлению новых региональных организаций, которые, в отличие от Лиги, будут создаваться не по этническому принципу, а исходя из общих интересов. Примером такой тенденции развития являются повторные встречи представителей соседних с Ираком государств. Эта группа, в которую входят как арабские, так и неарабские соседи Ирака, появилась в связи с наличием конкретной цели: для согласования политики в ходе войны в Ираке и после ее завершения. Было бы, без сомнения, целесообразным, если бы международный ближневосточный квартет (США, ЕС, Россия и ООН) смог бы вместе с этой группой создать 'контактную группу по Ираку 6+4+1' (соседи, квартет и иракское правительство). Эта группа могла бы стать основой военно-политического механизма координации с тем, чтобы шаг за шагом согласовывать меры доверия на Среднем Востоке и давать им ход.
Зарубежные проекты наведения порядка
После войны в Ираке в ходе международной дискуссии, несмотря на трудности, с которыми столкнулись Соединенные Штаты и их союзники в Ираке, много говорят об обновлении или становлении нового порядка на Ближнем Востоке. Многое из этого нередко служит тому, чтобы, несмотря на отсутствие конкретных идей, направить изменения в желаемое русло. Характерно, что ближневосточная стратегия администрации Буша является простой копией барселонского процесса ЕС и отличается только более широким геополитическим размахом и более скромным финансовым обеспечением.
Так называемая война против терроризма может, однако, открыть государствам Ближнего и Среднего Востока новые возможности: втянуть в свои внутриполитические или региональные конфликты Америку, Европу, а также Россию.
Политическая психология и геополитика
Наконец, на перспективы развития региона, накладывает также отпечаток политико-психологические последствия войны в Ираке. На международном уровне историю с режимом в Багдаде можно сравнивать с историей Берлинской стены. Однако, если кончина коммунистических режимов в Центральной и Восточной Европе была делом рук самих граждан этих стран, то статуи и режим Саддама Хусейна (Saddam Hussein) были повержены иностранной армией. Какие последствия будет иметь это в долгосрочной перспективе на политическую психологию и на культуру и Ирака, и арабского сообщества, пока неясно. Ясно одно, что они будут значительными.
