Тема будущего Европы занимает меня уже многие годы, и не случайно одной из стержневых идей нового внешнеполитического мышления была концепция строительства общеевропейского дома. В годы перестройки были сделаны решающие шаги к ее практическому воплощению. Демократизация в нашей стране, предоставление свободы выбора народам Центральной и Восточной Европы и последовавшие за этим 'бархатные революции' создали реальные условия для преодоления раскола Европы. Подписав в октябре 1990 года Парижскую Хартию, руководители европейских стран фактически подвели черту под периодом холодной войны.
Многое изменилось с тех пор, и далеко не все происходило так, как предполагали и рассчитывали лидеры и как ожидали народы европейских стран. Но в своем подавляющем большинстве европейцы, я уверен, не испытывают ностальгии по конфронтационному прошлому.
Очень многое сегодня зависит от того, по какому пути пойдет европейское развитие дальше - к появлению новых разделительных линий или к подлинно единой Большой Европе с участием России. Я убежден, что только такая Европа сможет стать серьезным партнером для США, Китая, других формирующихся сейчас центров силы.
Расширение Европейского Союза и углубление его интеграции - часть этого процесса. И все, кто хочет видеть Европу единой, мирной, сильной, должны это приветствовать. И точно так же следует приветствовать первые шаги интеграционного процесса на востоке континента - начало создания Единого экономического пространства усилиями России, Украины, Белоруссии и Казахстана, на которых приходится львиная доля ресурсного и производственного потенциала бывшего СССР.
В то же время надо видеть и возникающие проблемы. Не секрет, что расширение Евросоюза вызвало в последнее время трудности в отношениях между ЕС и Россией. Необходимо отладить механизм отношений, решить конкретные проблемы торгово-экономического сотрудничества, не допустить ослабления темпов взаимного сближения. Все это, конечно, непросто, но я вижу, что и в России, и в ЕС к этому отнеслись серьезно и ответственно. Идут интенсивные контакты, обмен визитами, поиски взаимоприемлемых решений. Так и должно быть, когда между партнерами возникают любые проблемы.
Думаю, что большой вред европейскому строительству наносят политики и комментаторы, которые сбиваются в дискуссии на старую риторику и неприемлемую тональность. И поэтому не буду скрывать: я был удивлен и даже шокирован тем видением ситуации в Европе и ее будущего, которое изложил на страницах Financial Times Джордж Сорос.
Судя по его статье, основной источник опасности для Европы он видит в России: 'На Востоке ЕС не может быстро принять в свои ряды новых членов, тогда как Россия была бы счастлива воссоздать прежнюю империю'. Политика ЕС, по мнению Сороса, должна быть направлена на то, чтобы 'противостоять напору России'. Все должно быть подчинено этой цели: 'предоставление соседям России более широкого доступа на европейский рынок, более благоприятный визовой режим, возможности перемещения и трудоустройства, доступ к финансовой и технической поддержке'.
Будь у опасений Сороса реальные основания, не произошло бы того, чему мы стали свидетелями в последние дни, когда парламенты стран-участниц Единого экономического пространства ратифицировали соглашение о его создании. Естественный процесс региональной экономической интеграции, основанный на общих экономических интересах и исторически сложившихся хозяйственных связях, не противоречит европейскому строительству, в том числе желанию стран-участниц самостоятельно развивать свои отношения с ЕС. И он ни в коем случае не несет угрозы их политическому суверенитету.
Экономическое сближение и тесное взаимодействие государств на постсоветском пространстве естественно и неизбежно. Видеть в нем проявление 'имперских амбиций' России - в лучшем случае ошибка, в худшем злонамеренное искажение действительности. Вместо того, чтобы противопоставлять его общеевропейским процессам, надо сосредоточить усилия на выработке современной модели отношений между ЕС и его соседями. Ведь очевидно, что после нынешней беспрецедентной волны расширения Евросоюзу потребуются многие годы, чтобы 'переварить' все последствия этого события и модернизировать экономику новых членов. Что плохого, если тем временем на востоке будет формироваться серьезный и сильный партнер для ЕС? Я убежден, что для самого Евросоюза лучше иметь дело с таким партнером, чем с экономиками, находящимися в 'полупридавленном' состоянии, обреченными на роль сырьевых провинций.
В основе всех рассуждений Сороса - недоверие к России, пессимистическая и, по моему убеждению, глубоко неверная оценка ее перспектив. 'После хаотичного периода российское государство избавляется от последних признаков открытого общества, которые оно приобрело до этого', - пишет он, - и пора 'перестать воспринимать Россию как возникающую демократию'. Значит, хаос, поставивший Россию на грань пропасти, бросивший десятки миллионов ее граждан за черту бедности, лучше, чем преодоление кризиса и экономический рост? Лучше для кого - для России, для Европы, для мировой экономики?
К сожалению, это не риторический вопрос. Я не раз спрашивал своих американских и европейских собеседников: какую Россию вы хотите видеть - сильного, ответственного, надежного партнера или Россию слабую, неуверенную в себе, зависимую? На словах ответ всегда правильный, на деле - далеко не всегда.
Что касается граждан России, то они на этот вопрос ответили. Избиратели оценили четыре года первого президентства Владимира Путина как необходимую политическую и экономическую стабилизацию, как создание предпосылок для прорыва России в будущее. Президент получил новый четырехлетний мандат доверия. Я убежден, что эти годы должны быть использованы для продолжения демократического процесса, модернизации экономики, проведения жизненно важных социально-экономических и административных реформ, укрепления институтов гражданского общества и парламентско-партийной системы. Это непростые задачи. Заявления и высказывания президента России дают основания верить, что он разделяет это видение и понимает свою ответственность. Но Россия нуждается в понимании, доброжелательном и добросовестном отношении со стороны наших партнеров.
В завершение своих размышлений, вызванных статьей Дж. Сороса, хочу привести запомнившиеся мне слова Папы Иоанна Павла II, сказанные на нашей первой встрече с ним осенью 1989 года: 'Европа должна дышать двумя легкими'. Воистину так!
Полный текст статьи предоставлен Горбачев-Фондом
